Исповедь мачехи - Екатерина Сиванова Страница 28

– Мама… Мама так недовольна всей этой затеей. Она уже сегодня со мной разговаривала сквозь зубы. Хочет, чтобы все детали свадьбы я обсуждала только с ней, что свадьба должна быть настоящей: с гостями, тамадой и дебильными криками «горько!» – Аля плакала.

– Аленька, маму можно понять, – начала было я…

– А меня, меня она когда-нибудь понимала? Где она была все эти годы? Проездом из Липецка в Прионежск и обратно?! – Я понимала, что Аля в шаге от начала истерики. – Почему? Почему ее не было, когда она была нужна? А теперь? Теперь, конечно, она хочет праздника… Ты же все знаешь, Кать! Она приезжала в Москву, встречалась с родней и только потом звонила мне…

Да, действительно, я знала многое. И, как правило, не могла найти внятного объяснения поступкам мамы Алевтины.

Взять хотя бы последний раз, когда она и Маргарита, проездом из Липецка домой, остановились в Москве. Тогда впервые мать и сестра решили переночевать у Али. Это было как раз после наших семейных августовских неприятностей, связанных с поездкой Алевтины в Питер.

Едва мы тогда все объяснились, как Аля обратилась ко мне с просьбой дать ей в пользование надувной матрас, на котором могли бы спать ее гости. Матрас мы взяли у моей мамы…

Я знала, что дочь готовится к приезду своих родных, продумывает меню… Но в день приезда матери и сестры, точнее, вечером того дня, Алька взялась писать мне сообщения. По содержанию стало ясно, что нашей девочке нечем заняться. Я позвонила и сразу же спросила:

– Ты где?

– Дома.

– А мне зачем пишешь? Занимайся гостями.

– А их дома нет… Они как уехали с утра по магазинам, так еще и не вернулись. Я после работы с подружкой в кафе зашла, посидела, домой доехала, ужин вкусняцкий приготовила, а их все нет… Я уже и спать хочу: завтра же на работу…

Что я могла сказать Але в ответ? Она была уже слишком взрослой, чтобы выслушивать мои объяснения – оправдания поступкам ее мамы. Алевтина все понимала и чувствовала сама.

На следующее утро мы, как всегда, списались с дочерью.

– Дома все в порядке?

– Да, спасибо.

– Твой ужин понравился?

– Они не стали есть. Сказали, что очень устали, и сразу спать легли. Они где-то поужинали.

– Ну ты что, расстроилась? Ты же знаешь, как можно устать от походов по магазинам… Много всего купили?

– Еле донесли.

– Ну, вот видишь!

– Кать, а мне они даже засохшего пирожка не принесли… Понимаешь, совсем ничего.

Сказать, что у меня сердце разрывалось от боли за своего ребенка, – не сказать ничего. Но в этой ситуации я не могла вмешаться, никак не могла заступиться за Алю. Поэтому, как всегда, стала переводить стрелки на себя:

– Вот видишь, Алька, какая ты избалованная. Это я виновата!

– Ага, точно… Ладно, спасибо.

Всегда, вне зависимости от цели походов по магазинам, мы непременно что-то покупали Але. Пусть хотя бы чеснокодавилку, но такого, чтобы что-то покупали младшим детям и не купили ничего старшей дочери, не бывало.

Тот разговор на кухне я потом вспоминала не раз…

На следующий же день Андрей позвонил маме Николая и пригласил ее к нам в гости, в Дом.

Сейчас я с трудом понимаю, как я тогда все успевала. В гости к нам приезжала не только мама Алиного жениха, но и его сестра с семьей. Застолье получалось солидное: на двенадцать человек…

Как я, имея на руках троих маленьких детей, одному из которых должен был исполниться только год, а двое были младшими школьниками, успевала и купить продукты, и все приготовить, и стол накрыть… К тому же и детей, и продукты надо было довезти до загородного Дома…

Но силы находились. Я их черпала в своей безграничной любви к нашим четверым детям.

Хорошо помню тот вечер. Помню волнение Али, дрожь в голосе Коли и слезы радости на глазах его мамы.

Когда прошли первые минуты после знакомства, Татьяна Васильевна попросила нас всех встать. Николай опустился на одно колено, взял Алю за руку и при всех нас сделал ей предложение выйти замуж, надев на палец красивое кольцо.

За столом мы говорили обо всем. А о чем еще могут говорить только что познакомившиеся люди, которые в одночасье должны стать родственниками?

Разговор о свадьбе не зашел. Мы знали о решении детей, но дату и все остальное было бессмысленно обсуждать во время шумного застолья, к тому же мы с Татьяной Васильевной впервые видели друг друга… Слишком много эмоций.

Дети лишь опять сообщили о том, как пройдет свадьба: забирают из Дома невесту, приезжают в загс, принимают поздравления и улетают в свадебное путешествие.

Это сейчас я понимаю, что надо было сказать:

– Ребята, все отлично, свадьбу играем через год.

Но, к сожалению, все мы сильны задним умом.

Коля был «завидным» женихом: студент-заочник с платой за образование, юноша призывного возраста, который живет с мамой и бабушкой в однокомнатной квартире.

В тот вечер за столом Татьяна Васильевна подняла все эти темы и пообещала, что все будет решено силами их семьи: она доучит сына, решит проблему с армией и освободит для молодых квартиру, которая сейчас сдается (собственно, из этих денег учеба и оплачивалась).

Я не понимала, почему тогда молодежь самостоятельно справлялась с оплатой текущего семестра, но считать чужие деньги – вредное для здоровья занятие, и я не стала вникать.

Мы с Андреем, да и Аля видели, какое впечатление на наших гостей произвели наша семья, наш Дом и стол, который мы накрыли. Уходя, будущая сватья все время повторяла:

– Катюша, спасибо вам большое, вы такая умница, представляю, как вам было тяжело… Ну, уж в следующий раз мы все соберемся у нас. Да-да. Решено! И не смейте спорить. Я старше вас и знаю, о чем говорю… Я как раз сейчас заканчиваю ремонт. Но это даже не обсуждается: только у нас…

Одним словом, расстались мы в лучших чувствах и с хорошим впечатлением друг о друге.

Аля осталась очень довольна. Она не один раз сказала нам с отцом «спасибо», а нам больше ничего и не надо было.

Тем вечером, уже когда все было убрано со стола и я расставляла чистую посуду, Алевтина опять завела разговор о своей маме.

Я по-прежнему не хотела вникать в суть их общения.

Во-первых, я с большим трудом держала себя в руках, чтобы не начать называть вещи своими именами, а во-вторых, была уверена, что, как бы родная мама ни выносила Але мозг со своим видением предстоящей свадьбы, Аля сделает так, как решила и всегда хотела сама.

– Понимаешь, мама говорит, что в загс меня должна провожать только она, что я не могу лишать ее возможности поправить складки на моем свадебном платье. – Алевтина опять плакала.