Гавайи: Дети Солнца - Джеймс Миченер Страница 28

Мы отправились на "Ждущем", чтобы испытать его ход с новой кормой в открытом море. Неожиданно началась буря. Мы сразу поняли, что не сможем вернуться назад, как предполагали. Поэтому мы поплыли в сторону канала Гавайки и там переждали шторм. – Тероро ещё раз повторил эту историю и добавил: – В такое ненастье ни один человек из Гавайки не осмелится добраться до нас, чтобы рассказать всю правду о случившемся.

– А как мы поступим с девчонкой? – насторожился Па.

Все головы повернулись в сторону жалкого мокрого существа, сжавшегося комочком в углу одного из корпусов. Было совершенно очевидно, и в особенности для самой Техани, что наилучшим способом отделаться от ненужных сложностей стало бы самое простое решение: ударить её по голове чем-нибудь тяжелым и выбросить за борт. Па как раз собирался заняться этим, но Тероро остановил его.

– Это моя девушка, – сходу заявил он. – И я заберу её в свой дом.

– Она предаст нас.

– Нет. Но мы должны сказать, что пока находились в канале Гавайки, я специально отлучался на берег, чтобы забрать её. Она поедет со мной на север.

– Ты и в самом деле собираешься взять её с собой к новой земле? – изумился Мато.

– Да. Она моя девушка, – упрямо повторил Тероро.

– А как же насчет твоей жены Марамы?

– Она не может рожать детей и поэтому никуда не поедет.

– Но эта нас может предать! – предупредил Па.Тероро наклонился к девушке и силой заставил её подняться на ноги. Приблизив её лицо к себе, он заговорил:

– Пока мы не покинем Бора-Бора, ты никому ничего не скажешь об этой ночи. Ни единой живой душе.

– Я все поняла, – кивнула девушка, снова опускаясь на корточки.

– А вот я тебя возьму с собой на север, – пообещал Тероро.

Когда каноэ подходило к берегу, Мато воскликнул во всеуслышание:

– Вот так буря! Нам пришлось плыть почти до самого Гавайки!

Из всех тех, кто собрался на берегу встречать лодку, только Марама поняла истинный смысл этого заявления. Она догадалась, что воинам удалось нанести Гавайки серьезный удар и, таким образом, отомстить за себя. Женщина быстро пересчитала людей, и скоро заметила, что на лодке не хватает юного Тами.

– А где Тами? – громко выкрикнула она с берега.

– Он погиб, убирая парус во время шквала, – тут же солгал Па.

– А зачем вы поплыли к Гавайки? – поинтересовался какой-то любопытный мужчина.

И снова заговорил находчивый Па:

– Тероро нужно было сойти на берег, чтобы забрать с собой девушку, которую он хочет увезти на север.

И тогда из своего укромного местечка, где она пряталась до сих пор, медленно поднялась Техани. Вот так Марама узнала, что не она будет сопровождать своего мужа в долгом и опасном путешествии, а в это время в лицо ей задувал безжалостный и такой долгожданный западный ветер. Но ни единого звука не слетело с её губ. Она стояла на ветру, прижав руки к телу, а её длинные волосы развевались во все стороны, и их мокрые пряди хлестали её по плечам. Лицо Марамы, прекрасное как луна в тринадцатую ночь, оставалось удивительно спокойным, когда она внимательно рассматривала незнакомку, так неожиданно оказавшуюся на каноэ.

Вот какие мысли сейчас мучили Мараму: "Один человек погиб. Значит там, на Гавайки, произошло нечто страшное, и теперь это событие будет долгие годы отравлять жизнь и спокойствие всех остальных островов. Храбрые, но неразумные люди, такие же, как мой муж, все же добились своего и отомстили. И вот теперь, в довершение всего, юная чужеземка займет мое место в каноэ". Она ещё раз спокойно оглядела незнакомку и подумала: "Она красива и великолепно сложена. Скорее всего, она может рожать детей. Что ж, наверное, так будет даже лучше". Но затем она подняла глаза на Тероро, и сердце её оборвалось.

Изо всех сил пытаясь спрятать от посторонних глаз наворачивающиеся слезы, Марама повернулась, чтобы уйти домой. Но её унижение и горести на этом не закончились, потому что в этот момент её позвал Тероро:

– Марама!

Когда же она подошла к каноэ, он велел ей:

– Отведи Техани в дом.

Марама взяла девушку за руку и повиновалась мужу.

Во вторую ночь шторм усилился настолько, что стал непосредственным препятствием к отплытию в намеченный день. Ветер завывал без устали, и те, кто собирался отправиться в дальний путь, получили несколько дополнительных часов для отдыха и сновидений. Тероро спал беспокойно, и перед самым рассветом ему привиделись две женщины, стоявшие возле "Ждущего", при этом на каноэ почему-то не было мачты, на которой можно было бы укрепить парус. Молодой вождь в страхе проснулся и принялся отчаянно мотать головой. Спустя некоторое время к нему пришло осознание, что этими женщинами были Марама и Техани, а то, что они стояли возле каноэ, означало лишь, что обе мечтали уплыть на север вместе с Тероро. Поэтому он тут же разбудил Мараму и объяснил ей:

– Король разрешает мне взять с собой только одну женщину, Марама, и он настаивает на том, чтобы я выбрал ту, которая моложе.

– Я все понимаю, – уныло отозвалась супруга.

– Но это вовсе не означает, что я устал от тебя, – прошептал Тероро.

– Тупуна мне уже все объяснил, – так же спокойно ответила женщина.

– Но ты же можешь понять, почему так произошло, – умоляющим голосом протянул молодой вождь.

– Я понимаю, ведь за все время я не подарила тебе ни одного ребенка.

– Ты всегда была хорошей женой, Марама, но король…

Тероро заснул, но ещё до того, как запели птицы, он снова увидел тот же сон, где присутствовало его каноэ без мачты, только на этот раз женщины заговорили. Марама низким голосом прокричала: "Я – Тэйн!", а Техани весело пропела: "А я – Таароа!"

Тероро проснулся, весь дрожа, и чуть не плача.

– Почему вдруг боги решили заговорить со мной в такую ночь?

Долгое время он пытался самостоятельно разобраться в этом непонятном видении, поскольку прекрасно понимал, что накануне каждого ответственного путешествия сны обязательно должны были что-то означать, но он не мог найти никакого разумного объяснения. Поэтому он поднялся, когда заря только ещё занималась, а ветры и дожди продолжали бушевать на острове и, почти не одеваясь, поспешил к хижине старого Тупуны.

– Что бы мог означать такой сон? – с мольбой в голосе потребовал он ответа у дядюшки.

– Скажи мне, звучали ли эти голоса так, будто они и на самом деле принадлежали богам? – первым делом поинтересовался старец.

– Не совсем. Это были женские голоса, но Тэйн говорил басом, как ему это и положено, а голос Таароа оказался высоким и пронзительным, как вой штормового ветра.

Старик задумался, призвав на помощь всю свою мудрость, прислушиваясь к ревущему ветру, который вскоре должен был направить беглецов на верный путь. Наконец, он объявил: