Плохая Мари - Марси Дермански Страница 28

Она облокотилась о перила балкона и кивнула сама себе. Все же она это сделала. Она не сидела в тюремной камере. Не пялилась на стены в грязном, унылом доме своей матери. Она стояла на балконе, вдыхала свежий прохладный воздух, ее длинные волосы развевались на ветру, и прямо напротив нее была Эйфелева башня. И это действительно было красиво. Несмотря на то что не радовало Мари. Красоту она еще могла понимать. Невзирая ни на что.

Можно пойти туда, к Эйфелевой башне. Подняться на нее. Можно завтра. Не нужно ничего бояться. Не нужно бояться смотреть в завтрашний день.

Завтра она проснется в Париже. В номере не такой уж и плохой гостиницы, из окна которой открывается почти болезненно совершенный вид. Она поднимется на верхушку Эйфелевой башни. Завтра.

Бенуа не было уже больше часа.

Лили Годе могла заговорить кого угодно.

Мари вернулась в комнату и переоделась в красное кимоно Эллен, больше не чувствуя, однако, что оно принадлежит ей. Она прилегла на кровать рядом с Кейтлин и погладила ее по голове, по мягким светлым волосам.

— Привет, Фасолинка, — сказала она спящей девочке.

Бенуа Донеля не было уже два часа.

Мари отнесла свой рюкзак в ванную, вымыла его гостиничным мылом и высушила гостиничным феном. Кейтлин не проснулась. Мари вытащила свои вещи из бумажных пакетов и медленно, тщательно сложила их в рюкзак. Еще аккуратнее, чем раньше.

Бенуа Донеля не было три часа и двадцать восемь минут. Даже Лили Годе не могла болтать так долго.

Мари снова легла в постель и сделала то, что она всегда делала в тюрьме, когда нуждалась в утешении, — открыла «Вирджини на море». Теперь, когда она знала правду об этой книге, ощущение было немного другим, но Мари начала читать сразу с конца. Вирджини оставила морского льва, которого пыталась спасти все лето и который — она знала это — должен был умереть. Она вошла в воду прямо в одежде и пошла все дальше и дальше, пока не перестала чувствовать дно под ногами. Тогда она нырнула в воду и поплыла вперед, в открытое море.

Каждый раз, когда Мари перечитывала книгу, конец для нее менялся. В последней строчке Вирджини лежала на спине, и волны несли ее вперед, и невозможно было угадать , что будет дальше. Развернется ли она и поплывет обратно к берегу? Или так и будет плыть, пока не исчезнет за горизонтом, утонет? Или время остановится, замрет в это мгновение, и Вирджини навсегда останется в море, качаясь на волнах?

Теперь все выглядело по-другому. Мари знала, какой конец выбрала для себя Натали. В «Вирджини на море» не было никакой надежды. Никакого утешения. Облегчения. Натали не дожила до того дня, когда ее чудесная книга увидела свет. Как и Хуан Хосе, она выбрала смерть.

Мари посмотрела на спящую Кейтлин. Ее маленькое сердечко ровно билось под красным топом.

Что произошло с Хуаном Хосе? Там, в тюрьме?

Мари вернулась к книге, пытаясь найти ответы. Она перечитала эротическую сцену, единственную в романе, в которой Вирджини, девственница, соблазняет специалиста по морской фауне. Он значительно старше ее и поддается неохотно. Он знает все, что только можно, о морских львах, но Вирджини понимает, что он не любит ее, и, соответственно, сама не любит его. Но она все равно соблазняет его. Вирджини раздевает биолога, снимая с него одну вещь за другой, раздевается сама и кладет его дрожащую руку на свое подростковое тело, испытывая его на прочность, зная, что он не сможет устоять. Вирджини несчастна и надеется, что такой серьезный опыт поможет как-то это исправить. И ей действительно становится лучше. Резкие, почти яростные толчки причиняют ей сильную боль, и Вирджини в первый раз за все время как будто просыпается, чувствует себя живой. Она ранит спину о торчащий из песка камень и шутит, что у нее идет кровь сразу из двух дырок.

Когда Мари читала эту сцену в первый раз, она вспоминала о том, как сама потеряла невинность. Пьяная практически до потери сознания, с Хэрри Элфордом, который тоже был пьян, на жестком полу гардеробной в чужом доме. Зная, что там, внизу, Эллен удивляется, куда же подевался ее бойфренд.

Книга была прекрасна, но Мари уже не могла любить ее так, как прежде. Вирджини одинока вначале и еще более одинока в конце. Она умирает, так же как умерла сестра Бенуа, так же как умер сам Бенуа для Мари.

Мари уснула, так и не выключив свет. Раскрытая книга лежала у нее на груди. Посреди ночи она вдруг проснулась — ей показалось, что пришла Эллен с полицией, что тяжелые кулаки стучат в дверь. Но это был всего лишь сон. Вокруг была темнота и тишина, которую нарушали только ор Людивин и скрежет ее когтей о дверь.

Бенуа не было пять часов и сорок две минуты.

* * *

— Мари, — сказала Кейтлин и потрясла ее за плечо. — Мари, Мари, Мари!

В комнате было еще темно. Мари увидела Кейтлин, одетую в красный топ, и удивилась. Разве они не взяли ее розовую ночную рубашку? Ей снилась тюрьма, опять. В столовой давали мясной рулет, и Мари, которая никогда его не любила, договорилась с одной женщиной по имени Шейла обменять свою порцию на два овсяных печенья. Шейла сидела за кражу автомобиля. Охранница не дала им совершить сделку, сказав, что торговать едой запрещено. Во сне Мари чувствовала огромное, горькое разочарование.

Открыв глаза, Мари, против ожидания, увидела не бетонную стену тюремной камеры, а обои в цветочек, украшавшие номер парижского отеля. Она протянула руку и ощупала вторую половину кровати. Пусто. Мари взглянула на часы. Бенуа Донеля не было шесть часов и тридцать две минуты. Цифра на электронном циферблате сменилась. Тридцать три минуты.

Кейтлин продолжала тормошить Мари. Ее волосы засалились и больше не блестели.

— Эй, — сказала Мари.

— Привет, Мари.

Дверь на балкон была открыта.

— Я думаю, мы проснулись как раз вовремя, чтобы встретить рассвет, — сказала Мари. — Пойдем, посмотрим?

Она потерла глаза. Потом спустила ноги с кровати. Потом встала. Вылезать из постели не хотелось, но она все равно вылезла, потому что Кейтлин уже проснулась. Бенуа не вернулся. Она взяла Кейтлин на руки и вынесла ее на балкон.

— Посмотри-ка, — сказала Мари и подняла Кейтлин повыше.

Солнце, огромный оранжевый шар, поднималось над красными крышами, на мгновение скрываясь за облаками и появляясь снова. Небо было линяло-серого цвета, но уже начинало голубеть. Эйфелева башня стояла на том же самом месте, что и вчера. Мари прикрыла ладонью глаза от солнца.

Кейтлин повторила за ней. Мари улыбнулась. Все-таки Кейтлин очень хорошенькая. Сердце ее как будто расширилось от любви, и что-то в груди вдруг сдвинулась, напряжение исчезло. Просто так уж все получилось. Как в тот раз, когда Хуан Хосе появился у ее дверей весь в крови. Не важно, почему так вышло, важно, что ты будешь делать дальше.

— Привет, Мари, — сказала Кейтлин.

— Привет, Кейтлин.