Вы замужем за психопатом? - Надин Бисмют Страница 27

– Он – друг нашей семьи, – заметила я.

Ее лицо вдруг потеплело.

– Правда? Он сейчас должен прибыть. У него такие красивые работы. Хотите зеленого чаю?

Я согласилась, и через несколько секунд девушка вынесла откуда-то из подсобки фарфоровую чашку с блюдцем. И я продолжила осмотр, дуя на горячую жидкость.

В память о моей близкой подруге Мюриель, которая умерла три года назад от стремительно развившегося рака, я считала своим долгом посещать все выставки ее единственного сыночка, на которые по Интернету он рассылал приглашения еще сотне человек. За два с половиной года «На краю света» была уже его третьей выставкой, и то, как живут индусы, производило еще большее впечатление, чем нравы и обычаи Боливии или Таиланда, где до этого он делал свои снимки. В Индии тощие бородачи шлялись по улицам в голом виде (Садху, фото номер 4), женщины стирали белье в мутных водах Ганга (Сумерки, фото номер 18), и ребятня возраста моих внучат плела из жасмина гирлянды в усладу туристам (Заработок, фото номер 22). Рафаэль заснял все это на пленку, и, судя по красным этикеткам ^[9], наклеенным с правой стороны фото, его творческий метод был успешным.

Новости о Рафаэле я узнавала от его отца Антуана, когда мы с Пьером приглашали его к нам на ужин, что, впрочем, случалось гораздо реже с тех пор, как он начал встречаться с некоей Марией. Мария была из Латинской Америки, носила накладные ногти и занималась торговлей недвижимостью. «Видела бы все это Мюриель!» – в сердцах воскликнула я, когда эта дамочка появилась у нас на пороге. «А тебе какое дело?» – резко возразил Пьер, так что я подумала, что Антуан-то мог вполне сравнить его с Жан-Клодом, когда впервые увидел меня с ним. Последнее, что Антуан сообщил нам о Рафаэле месяц назад, – это то, что он расстался со своей подружкой Маржори. В тот вечер, пока Мария расхваливала нам достоинства сауны а la toscana, которую она установила в своем саду в Репантиньи ^[10], я начала разрабатывать свой план.

Конечно же, мы с Мюриель уже сто раз думали о такой возможности: как было бы здорово, если бы однажды Рафаэль с Ребеккой поженились! Поскольку их разница в возрасте исчислялась несколькими месяцами, для нас, двух молодых мамаш, такая перспектива казалась естественной. Мы катали коляски бок о бок, мы укладывали их в одну постельку в тихий час, и бывало, что, когда мы шли их будить, они спали, прижавшись своими тепленькими тельцами друг к другу. Не говоря о летних отпусках в Кейп-Мэй или Кейп-Код, когда Мюриель убеждала Антуана оставить пациентов на несколько дней, а мне удавалось уговорить Жан-Клода отложить на время его «сверхсложные» досье? На пляжах, оккупированных отдыхающими, достаточно было плеснуть воды в лицо Ребекке или пнуть ногой домик из песка, как Рафаэль превращался в Хулка, своего любимого супергероя, и в результате обидчик оказывался поверженным. Конечно же, в отроческие годы они отдалились друг от друга, с тех пор много воды утекло, но, поскольку обоим было сегодня по тридцать, оба были одиноки и не имели детей, не значило ли это, что они были созданы друг для друга?

«По-моему, Мюриель, об этом стоит подумать». Ведь при жизни я привыкла вести с ней долгие беседы и после смерти продолжала обращаться к ней в своих мыслях. Конечно, я ходила попить кофе с моей бывшей коллегой Линдой Генетт или на аперитив с Брижитт Леметр, которая состояла в том же клубе пеших прогулок, но все это было не то.

Девушка поставила компакт-диск в стереосистему, стоявшую на задней полке, и из усилителей понеслись гитарные аккорды. Я пошла поставить на место пустую чашку, а девушка исчезла в глубине. Она еще не вернулась, когда на пороге появился все еще по-юношески безбородый Рафаэль. Одет он был в рваные джинсы и черную рубаху, из-под которой виднелась красная майка, на носу темные очки в серебряной оправе. Я двинулась прямо к нему.

– Рафаэль, лапочка, поздравляю! Потрясающе!

Он снял темные очки.

– Эй, Люси! Рад тебя видеть, ты в отличной форме!

Это было то самое, что мне так нравилось в Рафаэле: несмотря на свой вроде бы подростковый вид, он всегда умел ввернуть нужный комплимент. Я чмокнула его в щеку:

– Так, значит, торговля бойко идет?

– В основном покупают туристы. Им сувениры нужны. Но я не жалуюсь. Шарон на месте?

– Продавщица-то? Вроде бы, да.

Он попросил меня подождать, а сам удалился на время.

– Ты получил мой мейл? – заквохтала я ему вслед. – Не хочешь со мной выпить кофе?

Дверь за ним осталась открытой. Из-за нее доносились обрывки разговора, но из-за гитарных аккордов я не могла разобрать, о чем шла речь. Один семидесятилетний дядечка с бананом наперевес толкнул дверь в галерею, бросил взгляд на пустующие стены и закрыл дверь, продолжив путь рядом с полной женщиной, которая ела мороженое в стаканчике, несмотря на прохладную погоду.

Чайный салон на улице Сен-Поль, куда привел меня Рафаэль, благодаря обилию цветов на подоконниках, напоминал теплицу. Поскольку Рафаэль еще не обедал, то наряду с кофе с молоком он заказал еще и панини с жареной свининой и маринованными баклажанами. Я попросила к чаю печенье с клюквой.

Из своей поездки в Индию Рафаэль вынес, по его словам, обостренное ощущение момента, являющегося единственным барометром счастья.

– Смысл моих фоторабот есть не что иное, как уловить некий миг, – заметил он.

Его замечание показалось мне весьма поверхностным, но я ничего не ответила. Он утверждал также, что полюбил там медлительность, и, кстати, стал довольно нудно описывать индийский храм, расположенный в трех часах от Калькутты, фотографию которого он отправил во французский журнал. Когда моему терпению пришел конец, я спросила:

– Не хочу тебя перебивать, зайчик мой, но ты как завтра: свободен?

– По-моему, да.

– Тогда приходи к нам на ужин с Ребеккой. У нас в Броссаре на кухне ремонт, и я на несколько дней переехала к ней.

Рафаэль нахмурил брови:

– Ты имеешь в виду твою дочь?

Я чуть со стула не упала:

– Ну а кого же?

Он в задумчивости откусил панини, прожевал и наконец изрек:

– Я ее уже лет десять как не видел.

Мне не хотелось будить в нем тяжелых воспоминаний, но все же я поправила его, сказав, что они виделись на похоронах Мюриель.

– Возможно, – вздохнул Рафаэль. – Я в тот день был сам не свой. И наглотался транквилизаторов.

– Я тоже.

– Но сейчас, кажется, вспоминаю. Она, кажется, была с артистом Симоном Уалеттом?

– Да, но это все в прошлом. Давнем прошлом! Симон был таким эгоистом!

У него искривилось лицо.

– Моя бывшая говорила мне то же самое…