Другой день, другая ночь - Сара Райнер Страница 27

– Садитесь. – Сангита указывает на самую дальнюю от выхода кушетку, а сама занимает другую, ближе к двери.

Эбби остается на ногах.

– Я постою.

Ей опять хочется сбежать отсюда. Мимо Сангиты пройти будет трудно, но если действовать быстро… Однако где-то в глубине души Эбби понимает, что разумнее все же остаться. Она переминается с ноги на ногу.

– Почему мне нельзя уйти?

– Доктора не любят, когда люди на полпути бросают групповые занятия, если на это нет очень веских причин, – объясняет Сангита. – Как только уйдет один, за ним потянутся другие, и это плохо подействует на тех, кто хотел бы продолжать занятия.

При чем тут полпути, думает Эбби, Сангита не поняла.

– Я ухожу не из группы. Я хочу уйти отсюда.

– А-а. – Пауза. – По-моему, это тоже плохая мысль.

– Почему? – Эбби уже устала постоянно искать ответы. С каким бы предложением она ни вышла, все оказывается не так. – Мне нужно домой к сыну.

Она идет к двери, но Сангита успевает схватиться за ручку.

Эбби вновь охватывает мучительное беспокойство.

– Мне так плохо, у меня в голове… я не могу ясно соображать, не могу сосредоточиться. Как мне ходить на групповые занятия? Сегодня ночью я почти не спала, все время кто-то открывал дверь – проверяли, на месте ли я…

– Хотите, я научу вас делать дыхательные упражнения?

– Спасибо, не надо.

– Подумайте хорошенько. Это поможет расслабиться и немного успокоит мысли.

– Я уже давно пытаюсь их успокоить. – Эбби едва сдерживается, чтобы не закричать. – У вас есть эти таблетки, как их там?.. – Она пытается вспомнить название. – Кажется, начинаются на «Д»… Мне давали только одну.

– Диазепам?

– Да. Не посмотрите? Честное слово, сил больше нет терпеть…

– Если принесу, обещаете никуда не уходить?

– Хорошо.

– Да, а вы не знаете, кто будет вести с вами индивидуальные сеансы?

– Какие?

– Индивидуальные.

– Без понятия.

– Поскольку вы только что поступили, мне еще не сказали, – поясняет Сангита. – Я это тоже выясню и скоро вернусь.

Оставшись в одиночестве, Эбби изо всех сил удерживает себя на месте. Если бы не диазепам, она бы удрала, не задумываясь.

Немного погодя раздается стук, и не успевает Эбби сказать и слова, как дверь открывается. Сердце падает – это не Сангита с лекарством, а совсем другая женщина.

– Здравствуйте, – приветствует она. – Меня зовут Бет.

Эбби подозрительно разглядывает ее бейджик.

– Вы принесли лекарство?

– Не беспокойтесь, этим занимается Сангита, – уверенно произносит женщина, и тревога Эбби немного утихает. – Я буду заниматься с вами индивидуально.

Бет улыбается. Глаза блестят, взгляд не такой строгий, как у Джонни. К тому же она значительно старше его, и голос у нее мягкий. Она полновата, и это почему-то располагает к общению; Эбби инстинктивно чувствует в ней опору.

Классные лодочки, думает Эбби, разглядывая лиловые туфли на ногах Бет. Это первая оптимистичная мысль за все утро.

– Сангита сказала, что вы хотите уйти. Наверное, вы расстроены, и я подумала, что нам самое время познакомиться, – продолжает Бет, садясь на кушетку. – Не присядете? Не знаю, как вы, а я не люблю разговаривать стоя.

– Хорошо.

Эбби устраивается на краешке дивана.

– Как я понимаю, вы испытываете сильную тревогу.

– Да.

Одно только это слово заставляет Эбби вновь задергать ногами.

– Ужасное чувство, знаю. Со мной это тоже было.

– С вами?

Эбби потрясена: личного признания от врача она не ожидала. С какими только медицинскими работниками ей ни доводилось встречаться за свою жизнь – а их было очень много, если вспомнить студенческую жизнь и включить тех, к кому она ходила с Каллумом, – они никогда не говорили о себе.

– Да. – Бет морщится и кивает головой. – Порой это чувство полностью тебя поглощает, ведь так?

Наверное, я могу ей довериться, хотя бы немножко, думает Эбби.

– Я не хочу, чтобы за мной ходили по пятам, – признается она. – От этого только хуже становится.

– А кто за вами ходит? Кто-то не из нашей клиники?

– Да нет же! – смеется Эбби. – Я пока не совсем параноик. За мной ходят здесь. Ну эти, медсестры.

– Вы имеете в виду Сангиту?

– Да. И ночью тоже – так ведь с ума можно сойти. Даже когда я легла, каждые пять минут кто-то заглядывал в палату. Как спать в такой обстановке, скажите?

– Все это лишь потому, что мы о вас беспокоимся, Эбби. Как и о многих пациентах, которые…

– Которые что?

– Которые могут причинить себе вред.

– Ну, я не стану причинять себе вред! Жизнь поганая, но делать глупостей я не собираюсь.

Немного помолчав, Бет медленно кивает головой и произносит:

– Ладно… Опишите, пожалуйста, подробнее, что вы сейчас испытываете?

Эбби хмурится. Ее уже давно никто не спрашивал об эмоциях.

– Напряжение. – Она пожимает плечами. С чего, черт возьми, ей начать? – В последнее время все идет кувырком – у меня совсем разладились отношения с мужем.

– Мне жаль это слышать.

– Мы разводимся, скоро будем разъезжаться. Вроде бы уже нашли покупателей на дом, но Гленн ни в какую не хочет уступить в цене, и, судя по всему, мы их потеряли. – Эбби замолкает. Говорить тоже трудно, сразу кружится голова. Ноги опять начинают дергаться. – Ах да. Еще у меня есть сын. У него аутизм.

– Должно быть, это тяжкое бремя.

– Да уж.

– Вам кто-нибудь помогает со всем этим справиться?

– Есть две няни, они присматривают за Каллумом…

– Это ваш сын?

– Угу.

– Подозреваю, что большую часть хлопот они с вас не снимают, так?

После этих слов Эбби вдруг осознает, насколько она одинока.

– Нет. Не снимают.

– Кто-то еще? Друзья, родственники?

– М-м-м…

У меня нет времени на друзей, думает Эбби. Особенно сейчас. Затем вспоминает о матери и отце.

– Родители живут на западе, мы уже давно не виделись. В любом случае, у нас не очень близкие отношения. Они у меня необщительные.

– Итак, я полагаю, ваша тревога возникла давно и со временем только усиливалась. – Бет ставит локти на колени и наклоняется вперед.