Русская гейша. Секреты обольщения - Ольга Лазорева Страница 27

«Ишь ты, деревенские как изъясняться научились», – подумала я и в тон ему ответила:

– Принцессе негоже гулять с ветеринаром. Так что учтите оказываемую вам милость.

Я надела красный спортивный костюм из тонкого трикотажа и, сказав маме, что пойду погуляю, быстро покинула двор. Стас тут же встал, и мы отправились по улице под пристальными взглядами деревенских, сидящих на лавочках возле домов.

– Пошли к роднику, – предложила я.

– Пошли, – легко согласился он. – Только нужно было взять бутылки под воду.

– А мы так попьем, – улыбнулась я и повернула к нему голову.

Стас смотрел на меня со странным выражением. Я заметила, что его ресницы немного темнее волос, сильно выгоревших на солнце неровными прядями. И глаза от этого кажутся глубже и ярче.

«Интересный парень, – решила я. – И говорит не по-деревенски».

– Леха сказал мне, что ты – столичная штучка, – тихо проговорил Стас. – И чем занимаешься?

«Ага, так я тебе и сказала», – ехидно подумала я и ответила после паузы:

– Преподаю в танцевальной студии в русско-японской школе.

– Японской? – тут же оживился он. – То-то я думаю, что ты очень похожа на японку. Кстати, как и твой дед.

«Можно подумать, он их когда-нибудь видел!» – подумала я, улыбнувшись, но промолчала.

– Ну, просто японская принцесса из сказки! – добавил он.

– А ты чем занимаешься? – перевела я разговор и невольно пошла быстрее по пологому спуску, ведущему в овраг.

На дне протекал ручеек, и росла все та же огромная конопля.

– Я же говорил – ветеринар, – сказал Стас, перепрыгивая через ручеек и подавая мне руку.

Но я отрицательно покачала головой и легким летящим движением перепорхнула на другую сторону.

– Ух ты! – непритворно восхитился Стас. – Прямо мотылек! Ах да, – добавил он, – ты же танцовщица!

– Руководитель танцевального коллектива, – поправила я. – Не путай!

Я и правда отчего-то почувствовала себя легко и свободно, словно только еще училась в культпросветучилище и приехала на летние каникулы. И ни Петра, ни нашей безумной любви, ни всего, что за этим последовало, в моей жизни еще не было. Впервые за последнее время я поймала себя на этом ощущении и улыбнулась от легкой радости, заполнившей душу.

Скоро мы вышли на край деревни. Вид с холма здесь открывался необычайно красивый. Солнце уже садилось, и яркие розовато-красные краски заката придали небосводу необычайно чистые и сочные тона. Мы стояли на дороге, круто спускающейся вниз. Справа от нас в густой высокой траве тихо журчал родник. Тонким ручейком он стекал в небольшое озерко. Вода, отражая небо, казалась красной. Слева поверхность холма заросла различными цветущими травами. Розовые шишечки клевера, белые соцветья ромашки, сиреневые низкие кустики чабреца, сероватые зонтики тысячелистника издавали сильный и терпкий аромат, и я вдохнула его полной грудью. Потом спустилась к роднику и присела возле тонкой беспрерывно текущей струйки. Кто-то воткнул в землю узкий кусок шифера, струя стекала по его углублению и звонко падала в небольшую ямку, полную прозрачной воды. Я наклонилась и, отмахиваясь от комаров, набрала в ладони ледяной воды. Ее вкус был по-прежнему изумительным. Никогда и нигде я не пила такой чистой и вкусной воды.

– Хотят пригласить священника из соседнего села, – сказал Стас, подошедший в этот момент ко мне, – и освятить этот родник.

– Зачем? – удивилась я.

– А бог его знает, – пожал он плечами и подставил руки под беспрерывно текущую струйку.

Напившись, мы вернулись на дорогу. Стас зачем-то взял меня за руку. И от прикосновения его теплых пальцев я почувствовала странное томление.

– Пойдем искупаемся? – неожиданно предложил он. – Смотри, луна уже встала.

– Комары заедят, – недовольно сказала я, но сердце екнуло.

Меня отчего-то начало неудержимо тянуть к этому парню, и такое развитие событий немного пугало.

«Хотя чему удивляться? – подумала я, глядя на его красные улыбающиеся губы. – Столько времени сидела на «сухом пайке», природа требует свое».

– А у меня мазь от комаров есть, – сказал он и достал из заднего кармашка джинсов какой-то тюбик. – Не бойся, гипоаллергенная и без запаха.

«И к тому же, – продолжала я рассуждать, – я вижу этого парня первый и последний раз».

– Но у меня нет купальника, – вслух сказала я и невольно на него посмотрела, ожидая, что из кармана его джинсов появится купальник.

Стас сморщился, но потом засмеялся.

– А мы просто окунемся, не глядя друг на друга, только и всего. Знаешь, принцесса, я давно мечтал поплавать в лунной дорожке.

Я не ответила и быстро спустилась, направляясь к поблескивающей невдалеке воде. Речка здесь делала крутой поворот, и в излучине образовался довольно большой песчаный нанос. Мы забежали на него, утопая по щиколотку в песке и скидывая одежду. Несмотря на поздний вечер, было по-прежнему жарко. Я без стеснения осталась в одних трусиках и повернулась к явно смущенному Стасу. Он замер, глядя на меня. Его футболка валялась на берегу. Джинсы были расстегнуты. Я с изумлением заметила, что он без трусов. Вставший «нефритовый стебель» беспрепятственно выпирал из ширинки. И это зрелище невыносимо меня возбудило.

Я приблизилась и тихо спросила:

– И где твоя чудодейственная мазь? А то комары сейчас съедят принцессу.

Стас торопливо открыл тюбик и осторожно начал намазывать мои плечи, потом спустился ниже. Когда его пальцы коснулись моих сосков, я не выдержала и тихо застонала, закрыв глаза. Пальцы сжали мою грудь и начали медленно ласкать. И вот горячие губы припали к одному соску, затем к другому. Я обхватила Стаса за талию и прижалась к нему, чувствуя прилив желания и необычайную и странную для меня нежность.

Когда он опустил меня на все еще теплый песок и развел ноги, я с изумлением увидела, что он достает презерватив, и отвернулась.

«Надо же, заранее подготовился, – подумала я, и на душе стало немного неприятно. – А может, они у него всегда при себе? Все-таки врач, хоть и ветеринар».

Но тут же я забыла обо всем и просто отдалась ощущениям, наслаждаясь жарким вечером, мириадами зажегшихся звезд, льющих серебристый свет на мое запрокинутое лицо, теплым шершавым песком под голой спиной, горячей тяжестью тела, навалившегося на меня, и беспрепятственно входящим и быстро движущимся во мне «нефритовым стеблем».

Потом мы долго плавали, разбивая телами лунную дорожку и беспричинно смеясь. Я вернулась домой за полночь, прошла через огород и осторожно открыла дверь незапертой калитки во двор. Затем проскользнула в дом. Судя по тишине и темноте, все давно спали, и это меня немного успокоило. Я забралась на свой топчан, спихнув Тимофея, и закрыла глаза, счастливо улыбаясь.