До свидания, Рим - Ники Пеллегрино Страница 27

Я устала смотреть на спину и затылок Пепе и несколько раз пыталась с ним поговорить. Как-то утром, пока он готовил для Бетти поднос с яйцами всмятку, тостами и чаем, я решилась спросить:

– Ты нашел, кому отдать билет в оперу?

Пепе положил на поднос накрахмаленную салфетку, а рядом – до блеска начищенные нож, ложку и вилку.

– А зачем? Ты ведь идешь со мной, – упрямо сказал он.

– Я же говорила…

– Не желаю ничего слушать.

На поднос с грохотом опустился чайник, а за ним – тарелка с тостами и чашечки с яйцами.

– Пепе, ты невыносим! Сам прекрасно знаешь, как бы мне хотелось пойти.

– Не пойму, что тебе мешает. А теперь беги, отнеси ей завтрак, пока все не остыло.

Поднимаясь по лестнице с подносом в руках, я слышала, как Пепе кричит на экономку: ему, видите ли, доставили не то, что он заказывал, еще и про муку забыли. Его голос отдавался от мраморных стен так же гулко, как голос синьора Ланца во время репетиций.

На этот раз даже Бетти обратила внимание на крики Пепе. Когда я вошла в комнату, она уже не спала, и сидела в постели.

– Ох уж этот повар, – сказала она, пока я наливала чай. – Готовит, конечно, хорошо, но уж больно темпераментный. Все время эти крики… Начинаю подумывать, не отказать ли ему от места.

– Нет, пожалуйста, не надо, – попросила я, чувствуя, что краснею.

Бетти с трудом подавила улыбку.

– Вы что же, к нему неравнодушны? Он очень хорош собой, не правда ли?

– Нет-нет, – принялась оправдываться я. – Просто сегодня он злится из-за меня, вот и все.

– Чем же вы ему так досадили? – Бетти взяла у меня из рук чашку из тонкого китайского фарфора. – Не оценили его кулинарные способности?

– Нет, что вы! – Я немного замялась. – Просто он узнал, что я ни разу не была в опере, и хотел сводить меня на «Мадам Баттерфляй» – уже и билеты купил, а я отказалась.

– Почему же вы так поступили?

– Потому что буду с вами в Napoli – спектакль тоже в эти выходные.

– А-а, понимаю. – Бетти проницательно посмотрела на меня. – Думаю, вам больше хочется сходить в оперу с красавчиком-поваром. Хоть вы и говорите, что не влюблены, мне как-то не верится…

Щеки у меня снова запылали.

– Так он вам все-таки нравится? Правда? – со смехом поддразнивала Бетти. – Ну же, признайтесь!

– Может быть… Немножко…

– Как романтично! – Позабыв о завтраке, Бетти откинула одеяло. – Надо подобрать вам наряд. Вы, правда, выше меня, но, думаю, кое-что из моих платьев вам подойдет. Давайте-ка примерим. Так, что же лучше надеть в оперу…

– Но синьора, я ведь еду с вами в Napoli…

– Не беспокойтесь. Ал тоже едет, так что я буду не одна. Знаете, к вашей смуглой коже больше пойдут светлые оттенки. У меня есть шелковое платье с довольно глубоким декольте, которое я надевала на телепередачу «Звездный дождь» несколько лет назад. Оно, конечно, вышло из моды, зато вы будете прекрасно в нем выглядеть.

Я попыталась отказаться, но Бетти не желала ничего слушать. Она помогла мне застегнуть платье, отыскала жемчужное ожерелье и ридикюль в тон и даже набросила мне на плечи палантин, хотя погода стояла теплая. Глаза у Бетти сияли, и она не могла думать ни о чем, кроме моего вечера с Пепе.

– Вы будете так очаровательны, что красавчик-повар не устоит, – заверила Бетти. – Потом обязательно расскажите про ваш вечер вдвоем. Помню, как Марио впервые пригласил меня в оперный театр. Пели по-итальянски, а он мне все объяснял. Чудесно, когда юноша с девушкой вместе идут в оперу. Я очень за вас рада!

Я неловко чувствовала себя в ее одежде и боялась испачкать или порвать платье, которое наверняка стоило в сто раз дороже любой из моих вещей.

– Право, не нужно… Вы слишком добры… У меня есть нарядное платье, которое сшила мне мама… – смущенно бормотала я.

– Глупости! Платье удивительно вам идет! Вы должны быть именно в нем.

Я изучила свое отражение в зеркале: теперь никто не стал бы смотреть сквозь меня, как будто я пустое место. В платье Бетти я казалась старше и элегантнее и выглядела так, словно принадлежала к ее миру.

– Спасибо, вы очень добры. Вы с синьором Ланца столько для меня сделали… Я благодарна вам обоим.

– Всегда пожалуйста. А теперь переоденьтесь в свою одежду и сообщите скорей темпераментному повару, что все-таки пойдете с ним в оперу.

* * *

Похоже, вечернее платье Бетти меня преобразило. По крайней мере, Пепе обращался со мной не так, как прежде. Легко касаясь моей талии, он провел меня в театр и дважды сказал, что я прекрасно выгляжу.

Раньше я знала Пепе только таким, каким он представал в наших разговорах о музыке – напористым и упрямым. Теперь же я увидела другого Пепе – заботливого и внимательного, где-то даже романтичного. Бетти была права – чудесно, когда юноша с девушкой вместе идут в оперу.

Внутри театр был великолепен. Над головой у нас висела огромная сверкающая люстра из тысячи хрустальных подвесок, а по бокам рядами тянулись ложи, где сидели женщины с тяжелыми колье из жемчуга и бриллиантов на шее и мужчины в бархатных пелеринах и галстуках-бабочках, держащие в руках трости с серебряными набалдашниками.

При первых же звуках музыки меня охватил восторг: голоса певцов, сильные и прекрасные, заполнили собой весь зал до последних рядов. Мне хотелось уловить каждую ноту, прочувствовать и прожить ее так же, как пение синьора Ланца. Но столь же явственно я ощущала и близость Пепе: наши ноги соприкасались, а его рука дотрагивалась до моей обнаженной руки. Я знала, что он смотрит на меня не менее пристально, чем на сцену. Опера была великолепна, однако мы оба, поглощенные друг другом, находились как бы вне ее.

После спектакля Пепе повел меня в летнее кафе на Виа Венето. Мы ели ледяную стружку со вкусом кофе и миндальные пирожные и разговаривали так, как не разговаривали еще никогда. Вместо того чтобы читать мне лекцию об опере, Пепе начал расспрашивать о моей жизни.

Сначала я подбирала слова осторожно, стараясь не сболтнуть лишнего, но еще никто не проявлял такого интереса к моей персоне, и я почувствовала, что открываюсь. Я рассказывала ему о своей красавице-маме, упрямой сестре Кармеле и милой, но ленивой Розалине. Ничто так не заставляет разговориться, как внимательный слушатель, и вскоре я уже делилась с Пепе тем, что меня тревожило.

– Какое будущее ждет нас? – гадала я, разламывая на тарелке миндальное пирожное. – Может, я и найду работу в другом доме, если Ланца уедут из Рима, ну а остальные? Кармела хочет зарабатывать на жизнь пением, но мало кому так везет. Ну а Розалина… пока ее интересуют только сладости и красивые платья. Что же с ней будет?

– Почему именно ты должна об этом думать? – спросил Пепе.