Жить и умереть в Париже - Надя Лоули Страница 27

Заливаясь слезами, Марина рассказала, что Жан-Марк очень болен, что в доме полно лекарств, пересказала разговор с бывшим мужем Ольги. Повторила несколько раз, что он был просто взбешен и пригрозил полицией. Говорила, плача, что чувствует себя почему-то настоящей мерзавкой, хотя вроде ничего плохого не сделала. Снова и снова просила извинить ее, если вышло что-то не так.

Аркадий молча курил у окна. Он уже созвонился с Игорем, рассказал о последних событиях и получил указание: следить два дня за домом бывшего мужа Ольги, вдруг Жан-Марк решит как-то с ней связаться. На прощание Игорь грязно выругался, пообещав, что спросит с них по полной за провал операции.

Алик уложил Марину на диван, поднес ей стакан с водой и, слушая, как стучат о край стакана ее зубы, успокаивающе гладил по волосам: ничего страшного не случилось, все в порядке, все образуется.

…После ухода Марины первым желанием Жан-Марка было набрать номер полиции. Но, уже взяв трубку, он задумался. Ольга просила ни с кем о ней не говорить. Она была явно взволнована и напугана. Значит ли это, что его звонок в полицию может повредить ей? Что если он этим звонком сделает только хуже?

Жан-Марк с досадой бросил трубку и, едва дойдя до кровати, даже не приняв обычного снотворного, погрузился в тяжелый, горячечный сон.

* * *

Все это больше походило не на реальность, а, скорее, на какую-то голливудскую мелодраму, если учитывать обстоятельства, которые способствовали их встрече, и опасность, нависшую над главной героиней. Об этом думала Ольга, отправляясь на романтическое свидание, в возможность которого еще вчера и поверить не могла.

Около восьми часов уже начало смеркаться. В небе зажигались крупные южные звезды, и их становилось с каждой минутой все больше. Они, точно виноградные гроздья, свисали с неба. И Ольга подумала, что это, наверно, потому, что горы действительно приближают небо к земле. В Париже таких звезд она никогда не видела.

Теплым осенним вечером на улицы вышел, казалось, весь Рибовиль.

Люди прогуливались, сидели на скамеечках возле своих домов, потягивали молодое вино на открытых террасах маленьких кафе. Ольга смотрела в лица прохожим, и ей казалось, что таких милых людей в таком количестве она давно не встречала. Хотя, может, дело было просто в ее хорошем настроении и ощущении покоя в душе, примиряющего со всем и вся покоя, которого Ольга не испытывала уже многие годы…

Франсуа ждал ее за «их» столиком. В широком плоском бокале плавала маленькая зажженная свечка. Возле Ольгиного прибора стояла в узкой изящной вазе прекрасная, почти черная роза.

Франсуа поднялся навстречу Ольге. Лицо его вспыхнуло от радости. Первые мгновения оба испытывали некоторую неловкость, но милого, непосредственного Кадо, который мог разрядить обстановку, на сей раз не было. Ольга в смущении поднесла к губам прохладную, с капельками воды на лепестках розу. Какая красавица! Она посмотрела Франсуа в глаза и протянула ему через стол руку. Он благодарно пожал ее тонкие пальцы. Напряжение прошло, и они почувствовали себя вполне в своей тарелке.

Ужин был легкий и изысканный. Пили они местный рислинг. В меню так и было написано — «самое знаменитое эльзасское вино». За большими, во всю стену окнами кафе было совсем темно. Ольга и Франсуа отражались в них, точно в окне поезда, увозящего их в неведомую чудесную даль. Ольга чувствовала себя девочкой, которая впервые в жизни влюблена. Она поверить не могла, что нечто подобное сможет пережить снова. Такое было с ней только в начале их романа с Владом.

Вспомнив о Владе, Ольга вспомнила и о тех обстоятельствах, которые привели ее в Рибовиль. Видимо, что-то в выражении ее лица изменилось, поскольку Франсуа обеспокоенно спросил, что с ней. Она взяла себя в руки и продолжила непринужденный разговор.

Ольга смотрела на милое, доброе лицо Франсуа, слушала его голос, видела его внимательные, полные участия глаза и лихорадочно думала, что же ей делать. Она понимала: вот перед ней сидит он, то, что в романах называется «мужчина ее жизни». Такого с ней уже точно больше никогда не случится. Она чувствовала, что очень, очень нравится ему. Даже больше, чем нравится, — он совершенно поглощен и покорен ею. И в то же время она сознавала, что не имеет права начинать эти отношения со лжи, что должна рассказать Франсуа о своей жизни все, как есть. А потом — будь что будет. Пан или пропал.

Они закончили ужинать и вышли из кафе, держась за руки, словно парочка подростков. Стало прохладно. Улицы Рибовиля были почти пусты. Вершины гор тихо светились в ночи, озаряемые луной.

Ольга почувствовала, что ее бьет озноб. То ли от холода (на ней поверх открытого шелкового платья была только тонкая кашемировая шаль), то ли от волнения, потому что собралась все рассказать Франсуа и, стало быть, сейчас решалась ее дальнейшая жизнь. Либо он испугается, и тогда все кончено, либо…

Жутко волнуясь, она попросила Франсуа выслушать ее. Ольга говорила сначала сбивчиво, потом ровно и почти спокойно, словно полностью отдала себя на волю судьбы.

* * *

Двое суток, попеременно сменяясь, Аркадий и Алик следили за домом Жан-Марка. Тот не выходил, и Ольга у него не появлялась. Впрочем, на последнее и рассчитывать было бы смешно. Хорошо еще, хоть полицию не вызвал, иначе тут уже поднялась бы возня. Во всяком случае дом был бы под наблюдением. А ничего подобного явно не произошло, Аркадий, спец по подобным делам, заметил бы любое шевеление.

Но все равно делать с этим бывшим мужем что-то надо. Слишком много он знает. Если дело закрутится и ввяжется Интерпол, вот тогда им точно несдобровать, тогда не французы, так Игорь с них шкуру живьем спустит. И еще вопрос: что делать с Мариной. Эта барышня теперь превратилась для них в бомбу замедленного действия. Аркадий искоса взглянул на компаньона. Тот сидел молча, погруженный в какие-то свои мысли. Лицо его было осунувшимся и усталым.

Алик, откинув голову на спинку сиденья и одним ухом слушая Аркадия, думал о том, что в первый раз он убил человека, когда служил в Афганистане. Но то была война, и там приходилось убивать не раз. Потом, в конце девяностых, он убил бандита, перешедшего дорогу его шефу. Теперь, спустя годы, Игорь снова направил их на «деликатное» задание, и Алик согласился, потому что очень нуждался в деньгах, да и личность бывшей комсомолки не вызывала у него особой симпатии. Однако сейчас речь шла о жизни абсолютно невинных людей. И одной из них была Марина. Алик в бессилии сжал кулаки.

Аркадий догадывался, что происходит в душе приятеля. Ему хотелось врезать хорошенько этому слюнтяю, но сейчас не время для эмоций и выяснения отношений. Сейчас надо было любым путем выйти из дела с наименьшими для себя потерями.

Итак, они должны проникнуть в квартиру Жан-Марка, заставить его рассказать, не звонила ли Ольга и где предположительно она может находиться. А потом они избавятся от лишнего свидетеля, сымитировав его самоубийство. Это несложно. Ослабленный болезнью организм не выдержит ударной дозы снотворного и алкоголя.

Сложнее дело обстояло с Мариной. Обойтись без нее они не могут: им нужен переводчик. Но как она поведет себя, поняв окончательно, во что они ее втянули? Вдруг поднимет шум и все испортит? Нет, ей ничего нельзя рассказывать до самой последней минуты, это ясно.