В Москву! - Маргарита Симоньян Страница 27

Двор Кремлины был в двух минутах от моря. Половину двора занимало кафе. За ним стоял дом, а за домом — огород с мандаринами. Шиферную крышу над столиками кафе держали четыре носатых атланта. Атлантов Кремлина купила по случаю на строительном рынке. Она сама покрасила их коричневой краской, чтобы выглядели загорелыми. Набедренные повязки выкрасила зеленым. Атланты стали похожи на местных ребят-дзюдоистов, если бы их занесло на необитаемый остров.

В огромном доме, состоящем из двадцати сырых конурок, занавешенных простынями вместо дверей, восемнадцать на лето сдавали отдыхающим. Отдыхающие бродили по двору с недовольными красными лицами и полотенцами через плечо. Тут же бегали маленькие сыновья семнадцатилетней Джульетты — близнецы Гамлет и Тамерлан.

— Хватит мельтешить туда-сюда, меня уже укачивает от вас! — крикнула им Джульетта и поставила на пол таз с вареной фасолью.

— Ффух, как я устала! На меня третий пот пришел.

— А зачем ты сама туршу* таскаешь? У тебя же может выкидыш случиться! — возмутилась Лиана. — Кремлина, ты почему ей разрешаешь?

Кремлина махнула рукой, проворчав «взрослая женщина, сама пусть думает».

— А ты думаешь, я расстроюсь, если выкидыш будет? — фыркнула Джульетта. — Я и так монетку бросала — делать аборт или не делать. Ты разве не знаешь, что у меня муж сидит уже полгода?

— Первый раз слышу. А за что?

— Оно мне надо? Говорят, семь лет ему светит. Тоже сильно не расстроюсь, если честно.

Джульетта сбежала замуж в четырнадцать — так же, как ее старшие сестры, так же, как большинство ее одноклассниц и соседок — некоторых, правда, украли, а некоторым сбегать не пришлось, потому что родители сами спешили выдать их замуж. Здесь считали, что, если девушка не вышла замуж к десятому классу, значит, уже и не выйдет, а это самое страшное, что может случиться в жизни и самой девушки, и всей ее семьи.

Две белокурые отдыхающие, стройные и загорелые, шли по проулку в одних купальниках. Таксист Виталик, увидев их, сплюнул от возмущения и прошипел:

— Девочки, оденьтесь хоть, слушай! Бессовестные!

Отдыхающие обернулись и посмотрели на Виталика презрительно, как на распоясавшегося варвара. Алина мягко улыбнулась Виталику, слегка смущаясь, сунула ему деньги — больше, чем договаривались, — и он уехал, стреляя своей волгой так, что в соседних дворах несколько женщин в черных платках и в черной одежде отвлеклись от домашней работы.

— Мрамза, там опять война, что ли? — крикнула одна другой, разогнувшись над пряжей, которую наматывала на веретено, сидя во дворе на кушетке.

— С чего ты взяла, Амза? — крикнула ей вторая, вытирая руки, черные от сока горного лопуха, который она чистила, сидя в другом дворе на такой же кушетке. — А, слышу, стреляют, — сказала она. — Наверно, опять война. А ты лавровый лист кладешь в пугр или только чеснок?

— Ты с ума сошла, какой лавровый лист! Испортишь все! Чему тебя мать учила?

— Как будто ты не знаешь, что у меня мать — грузинка. Чему она могла научить? — ответила Мрамза, и обе женщины снова нагнулись над большими алюминиевыми тазами, в одном из которых была пряжа, а в другом — стебли лопуха для соленья.

Мигом зятья Кремлины — Алик, Абик и Овик — вытащили из кафе большой стол и поставили его прямо на улице, поперек дороги — чтобы поместилось больше соседей.

— Даже не спорь со мной! — сказала Кремлина Лиане, пытавшейся протестовать. — Мы все равно собирались гулять сегодня, даже если б вы не приехали. Я сегодня за это кафе, чтоб оно сдохло, последний долг отдала. А я Богу давно пообещала, что, как только долги раздам, мадах* ему буду делать.

Официантки из Кремлининого кафе, бросив клиентов, потащили на стол копченое над костром мясо, лобио, мамалыгу и пугр. Младшая, тринадцатилетняя Кремлинина дочь Дездемона носилась по двору, успевая орать на официанток и раздавать подзатыльники Гамлету и Тамерлану. Алина следила за ней, улыбаясь. И вдруг ее взгляд упал на руки Дездемоны. Алина инстинктивно отпрянула, за что ей сразу же стало стыдно.

Пять лет назад в такой же летний день Дездемона играла с мячом под хурмой в огороде. Мяч укатился к чужой мандариновой роще, и Дездемона побежала за ним. За хурмой, посреди ничейных деревьев, она споткнулась и увидела в траве странную игрушку. И взяла ее в руки.

Ее мать Кремлина, половшая в огороде кукурузу, услышала громкий хлопок, такой, какие привыкла слышать за годы войны, и нечеловеческий крик, в котором узнала голос дочери. И почувствовала, как сердце внутри нее ухнуло вниз и остановилось.

Но оно не остановилось. Кремлина на руках дотащила истекавшую кровью Дездемону до больницы, стараясь не смотреть на дочь, особенно туда, где раньше у нее были руки.

Граната, разорвавшаяся в руках у Дездемоны, оторвала ей обе кисти. Лицо и грудь навсегда обсыпало черными точками. Кремлина знала, что Дездемона — единственная, кто не сбежит замуж и навсегда останется в ее доме, и любила ее особенно.

На шум застолья прибежала Джульеттина одноклассница, жившая на соседней улице.

— Налейте мне скорее, — сказала она. — Я свекрови сказала, что пошла к соседям рассаду собирать.

— На каблуках за рассадой пошла? — спросила Джульетта.

— Я в огороде переоделась.

— А тебе плохо не будет, как в прошлый раз? Она в прошлый раз напилась так, что ей скорую вызывали, — объяснила Джульетта Алине. — Ее санитары заносят во двор на носилках, а она с носилок орет мужу: «Овэс, клянусь мамой, грибами отравилась!»

Соседка с любопытством смотрела на женщину из Москвы. Потом спросила:

— Скажи, а правда, что у вас девушка может до свадьбы пойти с парнем в кафе посидеть?

— Конечно, может, — удивилась Алина.

— А правда, что может у себя по улице даже с накрашенными губами ходить? И в короткой юбке? — недоверчиво спросила соседка. Алина кивнула и улыбнулась.

— И что, братья ее на чердаке после этого не запрут? — вмешалась Джульетта.

— Да что ты спрашиваешь! — ответила вместо Алины Лиана. — У них девушки до свадьбы трахаются! Все подряд! — торжественно объявила Лиана. — Только я тебе этого не говорила.

— Да ты что! — выпучила глаза соседка. — И с матерью потом соседи здороваются? — совсем уже не веря, уточнила она.

— Здороваются, представляешь, — ответила Лиана, а Алина подумала, что соседи друг с другом не здороваются в любом случае.

— В России всем по фиг, если не девочкой замуж вышла. Как будто так и надо, — продолжала Лиана.

— Я не поняла, зачем вы тогда вообще замуж выходите, если вам и так все можно? — сказала Джульетта.

— А ты что, замуж выходила, чтобы трахаться и в кафе ходить? — спросила Лиана.

— А ты что — нет? — ответила ей племянница.

Музыканты затянули что-то очень скрипучее и заунывное. Один из них, старик с длинными белыми волосами, закрыв глаза, играл на кямянче*.