Холодная гавань - Ричард Йейтс Страница 27

На раздаче в ресторане «Билл Бейли» суетились юноши и девушки в чудных шапочках из накрахмаленной белой марли — чтобы эти фитюльки не сползали, барышни закрепляли их с помощью заколок. Обращаться к раздатчикам с посторонними вопросами явно не следовало, но тут Эван разглядел маячившую за их спинами женщину средних лет, видимо, менеджера, протиснулся вперед и, перегнувшись через стойку, крикнул ей со всей возможной вежливостью:

— Извините, мэм. Вы не подскажете, где я могу найти мисс Донован? Мэри Донован.

— Извините, здесь нет таких.

— Может быть, у вас она известна как Мэри Шепард.

— Ах, Мэри Шепард. Это другое дело, — сказала женщина. — Мэри на втором этаже. Вы не подойдете к боковой двери? Я вас впущу.

Войти в административное крыло ресторана было так же странно, как оказаться по ту сторону окошечка кассира в банке, странно было подниматься вслед за женщиной по освещенной лестнице, еще пахнущей деревом и выглядящей так, будто ее только вчера сработали плотники. Через приоткрытую дверь маленького офиса с некрашеными стенами из биверборда он увидел Мэри, стоящую спиной возле каталожного шкафа; он сразу узнал ее по ярким распущенным волосам и ножкам. Ему оставалось только распахнуть дверь пошире.

— Ой, Эван, — выдохнула она. — А я… что ты тут… Вот уж удивил.

Это точно. Он и сам был удивлен тому, с какой уверенностью он сел на предложенный ему стул напротив нее; а еще его удивили те непринужденность и дружелюбие, с какими начался их разговор. Словно в подтверждение их общих интересов, они тут же заговорили о Кэтлин, о том, какая у них растет чудная и смышленая девочка.

— Ей очень нравится, как вы вместе проводите время, — сказала Мэри. — Она часто о тебе говорит.

— Что ж, приятно… приятно это слышать.

Когда он предложил ей где-нибудь выпить, она посмотрела на свои часы — он успел забыть, какие у нее изящные руки, — и сказала:

— Вообще-то я освобожусь только через час, но если ты не против подождать, я с удовольствием с тобой выпью.

Он был совсем не против. Выйдя на пыльный исхоженный пятачок перед рестораном, он в душе посочувствовал менеджеру на раздаче, этой серенькой мышке, и ее суетливым озабоченным цыпляткам — вот уж кому сегодня нечего ловить, да и в принципе тоже.

Куря больше, чем следовало, он в основном сидел в припаркованной машине с работающим мотором, пытаясь выжать пристойный звук или хотя бы нечто внятное из встроенного радио. Этот полудохлый дурацкий приемничек был его постоянной головной болью, а возможно, не только его, но и предыдущего владельца, хотя можно предположить, что каких-то пару лет назад, когда эту чертову машину забирали из автосалона, он был предметом чьей-то гордости.

К концу часа, уже находясь в нервной стойке, он не спускал глаз со служебного выхода, и когда в дверях показалась Мэри, он заглушил мотор и вышел ей навстречу.

— Ух ты, — были ее первые слова. — Это твоя машина? Новая?

— Сорокового года выпуска, — смущенно отвечал он. — Мне она досталась вся побитая. Пришлось помучиться и с передним бампером, и с задним. Зато сейчас бегает как новенькая.

— Еще бы, — сказала она, и в ее взгляде он прочитал легкое подтрунивание. — Ты у нас всегда был гений по этой части.

В одной-двух милях отсюда, сказала она, есть приличное место под названием «Оливер», вот только ей придется ехать туда на своей машине, которая понадобится ей завтра утром. Как он насчет того, чтобы поехать за ней следом в своем чудо-автомобиле?

— Как скажете, мэм.

Он вскинул правую руку к воображаемому козырьку несуществующей шоферской фуражки, и тут же на ум некстати пришел его придурочный юный шурин, хотя Мэри нашла этот жест вполне обаятельным — она сощурилась, одарив его лучезарной улыбкой, и заверила, что ехать совсем недалеко.

— Но мы тогда были еще совсем дети, Эван, — объясняла она ему тридцатью минутами позже, за вторым бокалом, в глубокой полукруглой нише в ресторане «Оливер». — Нам с таким же успехом могло быть по тринадцать лет, когда мы с тобой… ну, в общем, поженились. Тебе так не кажется?

Осматривая или, правильнее сказать, пытаясь осмотреть это роскошное уютное гнездышко, он недоумевал, почему здесь так темно. Чтобы легче было обжиматься и целоваться? Что если это одно из тех заведений, где под томные стенания музыкального автомата, выдающего слащавую песенку о любви, которой даже война не помеха, ты можешь запустить палец между ног своей подружки?

— Ну да, наверно, — согласился он, — но тогда зачем ты снова взяла мою фамилию и дала ее Кэти?

— На твоем месте я бы не придавала этому большого значения, — начала она рассудительно-профессорским тоном. — Я сделала это, когда она должна была пойти в школу. Такое здравое решение. А кроме того, если уж говорить о фамилиях, то «Шепард», на мой вкус, звучит лучше.

Старт он взял не слишком удачный, это ясно, но разговор не увял, пока теплился, уже хорошо. Если бы кто-то сейчас заглянул в их полутемный альков, то посчитал бы, что у этой парочки дела идут неплохо.

— Как там дантист? — поинтересовался он.

— Какой дантист?

— Ну как же! Твоя мать сообщила мне однажды, что ты помолвлена со студентом-дантистом.

— О боже. Это было сто лет назад, я тогда еще училась на первом курсе, а уж «помолвка» — это просто плод фантазии моей матери. Как тебе известно, она вечно все путает.

Тут бы, кажется, и спросить ее: «А сколько еще парней было у тебя за это время?» или «А кто у тебя сейчас?» — но не успел он мысленно сформулировать вопрос, как она заговорила первая:

— А как, Эван, твои дела? Как твоя жена?

— Она… милая, — ответил он. — Она очень милая, и в этом отчасти ее беда. Она как маленькая девочка… даже без «как». Собственно, все было нормально, пока мы жили сами по себе в Амитивилле; тогда все у нас было хорошо, но после того как мы съехались с ее сумасшедшей старой мамашей и ее дурковатым младшим… Послушай, Мэри, давай не будем во все это вдаваться?

— Давай, — согласилась она. — Рассказывать или не рассказывать о чем-то — это тебе решать.

В планы Эвана не входило даже слегка приоткрывать перед ней завесу над своей личной жизнью, и теперь он себя корил за то, что распустил язык.

Одним несомненным преимуществом темноты, решил он, было то, что здесь практически любая девушка выглядела бы на миллион долларов. Так что если он сейчас просто расслабится и постарается получать удовольствие от приятной компании этой молодой особы с чудесным полунасмешливым взглядом, благородными скулами и роскошной копной волос, то не исключено, что они хорошо проведут время. Или он по глупости полагал, что может быть иначе?

— Еще выпьешь? — спросил он.

— Нет, время уже позднее, — отказалась она; впрочем, отдал он ей должное, отказалась достаточно деликатно. И вдруг, без видимой причины, кроме как для того, чтобы сильней забилось его сердце, прибавила: — Слушай, может, ты хочешь взглянуть на мою квартирку? До нее отсюда рукой подать; там и выпьем на сон грядущий.