Мертвый эфир - Иэн Бэнкс Страница 27

— Кажется, вы верите в разум, — мягко проговорила Селия, снова возвращая на место несколько прядей. — Я не ошиблась?

Я расхохотался и замахал руками.

— С ума можно тронуться! Стоим на крыше посреди чертова урагана, промокли до костей — и философствуем! — Я развел руками, — Разве абсурдность ситуации не кажется поразительной и вам… Селия? — Имя я прибавил, чтобы она не подумала, будто я его забыл.

Она опять склонила голову набок. Еще один порыв ветра, еще одна удачная попытка сохранить равновесие.

— Простите, вы не очень замерзли? — В ее голосе прозвучало участие. — А то можно пойти внутрь.

— Нет-нет, — успокоил я ее, — Если вам здесь хорошо, то и мне тоже. Я ведь шотландец; и по закону, и по завету предков нам полагается не замечать холода, особенно в присутствии легко одетых дам, а пуще всего в обществе дам не просто легко одетых, а еще и красивых настолько, что дух захватывает; причем дам, относительно которых с полным основанием можно предположить, что они привыкли к более благоприятному климату. Наказания за нарушение наших обычаев бывают очень суровые. Забирают паспорт и…

Она покачала головой, и между ее бровей возникла маленькая морщинка.

— Да, вы становитесь косноязычным, лишь когда особенно искренни, — сделала она вывод.

Это замечание меня обескуражило, я не знал, что сказать. Руки мои опустились, ведь они тоже участвовали в разговоре.

— Кто вы такая, признавайтесь? — потребовал я ответа. — Давайте, Селия, выкладывайте начистоту: вы что, психоаналитик-философ на выезде?

— Я замужняя женщина, домохозяйка и радиослушательница.

— Замужняя?

— Замужняя.

— И с мужем вы бываете столь же безжалостны?

— Я бы не решилась, — Лицо ее стало очень серьезным. Затем она тряхнула головой, — Нет, я, конечно, могла бы, но он не поймет.

Черт бы побрал этот дурацкий треп; так можно совсем закоченеть. Трудно, конечно, представить себе более интересную, более необычную женщину; таких, как она, я в жизни не встречал, но всему есть предел. Пора брать быка за рога.

Я выдержал ее взгляд в упор и, переведя дух, спросил:

— А вы верная жена, Селия?

Сперва она ничего не ответила. Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я видел, как ее лицо покрывают капельки дождя, словно пот или слезы, а ветер треплет прическу. Его порывы сотрясали ее так, словно ее била дрожь.

— До сих пор — да, — сказала она наконец.

— Ну ладно, я…

Она меня остановила, поднеся ладошку к моему рту и покачав головой. Затем посмотрела мимо меня, на все еще открытое окно за моей спиной.

— Мой муж… — начала Селия и туг же осеклась. Она что-то недовольно пробормотала и, опустив глаза, принялась теребить нижнюю губу, глядя куда-то в сторону. Затем опять посмотрела мне в глаза, — Однажды, — продолжила она, — мне пришло в голову, что если я кого-нибудь очень-очень сильно возненавижу, я с ним пересплю и постараюсь, чтобы муж узнал. Но только если я действительно захочу, чтобы он умер, или если кому надоест жить и я об этом узнаю.

Мои брови полезли кверху.

— Охренеть! — вполне здраво рассудил я. По ней было видно, что она не шутит. — Он что… э-э-э… совсем чокнутый ревнивец?

— Вы не знаете, кто он.

— Ах да, вы же… — протянул я, стараясь припомнить, и похлопал себя по лбу, — Как же его… Мерри?..

— Мерриэл, — подсказала она. — Его зовут Джон Мерриэл.

— Извините, — покачал я головой, — мне это ни о чем не говорит.

— А могло бы.

— В таком случае вам известно больше, чем мне.

Она кивнула медленно и печально и добавила:

— Я бы желала еще раз с вами увидеться, если бы вы тоже этого захотели.

Шум ветра почти заглушил ее слова.

— Да, мне бы этого тоже хотелось, — ответил я и подумал: «А ведь я даже не прикоснулся к ней, не поцеловал, ничего не было. Ничегошеньки».

— Только имейте в виду, что если мы станем встречаться, это будет происходить очень редко и втайне. Не подумайте, что это пустая прихоть. Это вовсе не так. Иначе нельзя. Это будет… — она встряхнула головой, — очень важно. К этому нельзя относиться легко. — Она улыбнулась, — У меня вышло как-то сухо и официально, да?

— Мне случалось сносить и более романтические предложения.

Протянув руку, я медленно двинулся ей навстречу. Она подалась вперед, встав на цыпочки, приподняв и даже запрокинув голову, а затем обхватила с двух сторон руками мое лицо и приоткрыла навстречу моим губам свой рот. А ветер тащил нас куда-то, пихал и толкался, осыпал дождевыми брызгами, как грозовой шрапнелью, мягкой, холодной.

В тот вечер Джоу была на большой гулянке, устроенной ее фирмой. Она завалилась домой через полчаса после меня, пьяная, и, то и дело оступаясь, с трудом спустилась по трапу в чрево «Красы Темпля», хихикая и благоухая дымом. Она расхохоталась и начала меня щекотать, потом приставать с поцелуями, и кончилось тем, что мы вместе упали на постель.

Порой, когда она так напивалась, ей нравилось трахаться в такой позе: лежа на спине, не до конца стянув последний предмет одежды — футболку (черная ткань обтягивала лицо и руки, сложенные над головой этаким квадратом); при этом она орала, вопила и сквернословила, словно развратное дитя улицы, выглядя очень сексуально в этой парандже наоборот.

— Джон Мерриэл? Мистер Мерриэл? — переспросил Эд. — Это гангстер, паря.

— Как ты сказал?

— Настоящий гребаный урка, слышишь? Пахан. Да, пахан, это вернее. Именно так, точно тебе говорю; правда, теперь он, может, и не так сильно связан с настоящей уголовщиной. Перескочил на легалку, вникаешь? Как во второй части «Крестного отца»; сечешь, там они базарят, что-де к концу года у них весь бизнес будет в законе, или как это называется… В общем, та же фигня. Разумеется, с другой стороны, в таких делах, как наркотики, беженцы, автомобили, компьютерные преступления и тому подобная дребедень, прибыль всегда покруче.

— Компьютерные преступления?

— Ага. Ну там, жульничество и все такое. Трудно, поди, враз покончить с такими делами и позволить чужим козлам залезть к тебе в огород. Тут, наверно, и гордость замешана. Я так думаю. Да, а чё ты спросил? — Глаза Эда широко раскрылись. — Ешкина меть, Кен, ты ведь не собираешься сболтнуть о нем в передаче что-нибудь лишнее? Чувак, ты что, спятил? Не делай этого, приятель. Не трогай такое дерьмо, слышишь, что я говорю?

— И в мыслях не было ничего подобного, — не кривя душой заявил я, — Просто вчера вечером повстречался с ним на тусовке, и кто-то сказал мне, как его зовут, но не просветил, что он собой представляет, вот и захотелось узнать. Понятия не имел, что он помесь братьев Крэй [48]с гребаным Аль-Капоне.