Ключ Сары - Татьяна де Ронэ Страница 27

Вернувшись домой, я вдруг сообразила, что последние пару дней меня все время подташнивает. Поначалу я не обращала на это внимания, с головой уйдя в работу над статьей о событиях на «Вель д'Ив». Потом, на прошлой неделе, на меня свалились неожиданные новости о квартире Mamé. Но теперь я сообразила, что моя грудь обрела болезненную чувствительность, и наконец-то серьезно задумалась над тем, что со мной происходит. Я проверила, когда у меня должна была начаться менструация. Так и есть, произошла задержка. Но в прошлом со мной бывало и такое. В конце концов я решила спуститься в аптеку на бульваре и купить тест на беременность. Просто так, на всякий случай.

Вот я и убедилась. Полоска на тесте посинела. Итак, я беременна. Беременна. Я не верила своим глазам.

Я уселась на кухне и задумалась.

Последняя моя беременность, пять лет назад, после двух выкидышей, была сущим кошмаром. Боли начались почти сразу, затем у меня открылось кровотечение, после чего выяснилось, что плод развивается вне матки, в одной из труб. Пришлось делать тяжелую операцию. И физически, и морально я была раздавлена. Мне потребовалось много времени, чтобы вновь прийти в себя. Врачи удалили у меня один яичник. К тому же в то время мне уже стукнуло сорок. Разочарование и печаль на лице Бертрана. Он ни в чем не упрекал меня, но я ощущала его состояние. Просто знала. А оттого, что он не захотел поговорить со мной о своих чувствах, мне стало еще больнее. Он переживал молча, без меня. Слова, которые так и не были произнесены, встали между нами непроницаемой стеной. Я разговаривала о случившемся только со своим психиатром. Или с близкими друзьями.

Я вспомнила последний уик-энд, который мы провели в Бургундии. Тогда мы пригласили погостить Изабеллу с детьми. Их дочь Матильда была ровесницей Зои, и еще у них был маленький Мэтью. А какими глазами смотрел на него Бертран, на этого чудесного мальчугана лет четырех или пяти. Бертран ходил за ним по пятам, Бертран играл с ним, носил на плечах, улыбался ему, но в глазах его таилась тоска. Это было невыносимо. Изабелла застала меня плачущей на кухне в одиночестве, пока все остальные доедали запеканку по-лотарингски во дворе. Она крепко обняла меня, потом налила мне полный бокал вина, включила CD-проигрыватель и оглушила меня старыми хитами Дайаны Росс.

— Твоей вины здесь нет, ma cocotte, [28]ты ни в чем не виновата. Помни об этом.

После этого я долгое время чувствовала себя беспомощной. Семейство Тезаков проявило дружелюбие и понимание, но у меня все равно осталось очень неприятное чувство, словно я не смогла дать Бертрану то, чего он хотел больше всего на свете: второго ребенка. Сына, что еще более важно. У Бертрана было две сестры, но ни одного брата. Так что фамилия его грозила исчезнуть, если у него не появится наследник. Тогда я не понимала, насколько это важно для всей его семьи.

А когда я дала понять, что, несмотря на то что являюсь супругой Бертрана, я предпочитаю, чтобы меня называли Джулия Джермонд, ответом мне послужило удивленное молчание. Моя свекровь, Колетта, с деланной улыбкой объяснила, что во Франции такое поведение считается современным. Чересчур современным. Чуть ли не феминистской выходкой, которая не найдет понимания в их кругу. Французская женщина должна носить фамилию мужа. Так что до конца дней своих мне предстояло отзываться на обращение «мадам Бертран Тезак». Помню, как в ответ я продемонстрировала ей свою ослепительную улыбку в тридцать два зуба и бойко заявила, что в таком случае я предпочту, чтобы меня называли Джулией. Она промолчала, но с тех пор и она, и Эдуард, мой свекор, представляли меня просто: «Супруга Бертрана».