Река слез - Самия Шарифф Страница 27

– Умоляю, успокойтесь! Думайте только о своих детях. Однажды все это станет лишь плохим воспоминанием.

– Здесь это реальность, и ничего никогда не изменится. Я женщина. Любой женщине трудно, что уж говорить о той, от которой отреклись. Другими словами, я теперь никто. После официального отречения я вернулась в дом родителей, где мне заявили: «До завтра ты должна найти решение». На следующий день, вечером, мои родители выставили нас всех на улицу.

Как такое может случиться в XXI веке, почему общество допускает подобную несправедливость?

– Я, забыв о своем достоинстве, снова пошла к нему, все еще надеясь, что он сжалится над детьми. И что вы думаете? Должно быть, у него камень вместо сердца, потому что он опять прогнал нас. С тех пор мы живем на улице. Весной и летом еще не так плохо. Худшее впереди. Зима… и неизвестность.

Будучи на грани нервного срыва, женщина снова расплакалась. Я не знала, как ее утешить. Я бы отдала половину того, что имела, чтобы ей помочь. Но половина от ничего – это очень мало.

– Послушайте меня, я обещаю сделать все, что в моей власти, чтобы помочь вам.

– Вы спустились с неба?

– Смеетесь? Я такая же женщина, как и вы, и мои дети познали те же мучения, что выпали и на вашу долю. Я встретила людей, которые мне помогли, и теперь моя очередь помочь – отдать то, что было дано мне.

– Здесь очень мало таких, кто сделал бы то, что вы делаете для нас. В этой стране закон на стороне сильного. На стороне богатого, на стороне мужчины. Моя сестра Сафия и ее дети находятся сейчас в лечебнице для душевнобольных, несмотря на то что сестра абсолютно здорова.

Женщина поведала историю сестры, которая настолько типична, что не стоит ее пересказывать. Она попала туда, потому что ее муж умер, и первая жена мужа выставила ее с детьми за двери сразу же после похорон. Отчаявшись, не зная, куда идти, она позвонила другу мужа, который пристроил ее в хоспис при больнице.

– Почему вы сами не идете туда жить?

Женщина стукнула себя по голове, не желая себе подобного, и сказала:

– Пусть эта ужасная участь минует вас, госпожа! Я никогда туда не пойду. Если бы вы увидели, что там происходит, вы бы поняли, почему я так говорю.

Что же скрывается за стенами этого приюта, где живут женщины и дети, чтобы не бродяжничать?

– Раз в месяц я навещаю сестру и ношу ей поесть. Моя нищета не сравнится с ее.

Проводив Ганию и детей до угла улицы, на которой они просили милостыню, я пошла в сторону пансиона. Хотя у меня было тяжело на сердце, я не опустила руки и сразу же принялась размышлять над тем, как помочь этой женщине и ее детям.

Вернувшись в пансион, я подумала о сестре Гании, оказавшейся в больнице. Нет, это не выход. Почему женщина, пребывая в здравом уме, была помещена в сумасшедший дом? Этой ночью я не могла уснуть и с нетерпением ждала рассвета.

«Не думай об этом, Самия. Спи. Утро вечера мудренее».

Я никак не могла успокоиться. Мне хотелось решить все сразу, я испытывала непреодолимое желание спасать мир, так как чувствовала себя обязанной обществу за свое собственное спасение. Стремление спасать других в благодарность за то, что когда-то спасли меня, теперь руководило мною. Именно в этом я видела смысл своей жизни.

Мне хотелось действовать без промедления, и я знала, что не успокоюсь, пока не найду решение проблемы.

Безумие как убежище

Наконец настало утро. Дрожа от возбуждения, я выпила кофе, спустилась в холл, вышла на улицу и остановила такси, чтобы отправиться в одно необычное место – хоспис, о котором мне говорила Гания. Таксисту, который меня любезно поприветствовал: «Welcome to Egypt» [8], я ответила на арабском, чтобы сразу пресечь любые попытки вытянуть лишние деньги из моего кошелька.

– В центральную городскую психиатрическую больницу, пожалуйста.

– В психиатрическую больницу? – переспросил он, не скрывая удивления. – Что понадобилось такой очаровательной иностранке, как вы, в этом зловещем месте?

Мрачные мысли и плохие предчувствия не оставляли меня. Что мне предстоит узнать о женщинах, оказавшихся на самом дне и нашедших убежище в месте, от которого нормальные люди стараются держаться подальше? Они попали туда только по одной причине – их лишили средств существования.

Всхлипывания таксиста вернули меня к реальности.

– Что произошло, мсье?

– У меня горе. Моя мать серьезно больна, и я кровь из носу до вечера должен достать ей лекарства, которые стоят очень дорого, – пояснил он, вытирая слезы.

Я сразу поняла, что это притворство имеет вполне очевидную цель: разжалобить меня и заставить раскошелиться. Много ловушек подстерегает иностранцев, приехавших в эту страну.

– Я дам вам столько, сколько смогу.

– И сколько же? – спросил он, смутившись.

– Двадцать фунтов плюс плата за проезд.

– Двадцать фунтов! Но мне нужна, по меньшей мере, тысяча, госпожа. Это лекарство стоит больших денег, и если мать его не получит, то может умереть.

– Не хотите – как хотите. Больше я не могу себе позволить.

– Хорошо, хорошо, я возьму, – затараторил он с таким разочарованным видом, что мне даже стало жаль его. – А вот мы и приехали.

– Возьмите деньги, которые я вам обещала. И желаю вашей матери выздороветь.

Притворщики есть везде. Хорошо, что я научилась их различать. Иначе слезы этого человека разжалобили бы меня и, конечно же, я отдала бы последнее.

Оглядевшись, я увидела то, от чего все старались держаться подальше. Здание выглядело, как настоящая тюрьма. Двое полицейских охраняли вход. Перешептываясь, они рассматривали меня, в то время как я делала вид, что не замечаю этого. Когда я подошла ближе, один из них поздоровался со мной по-английски.

– Добрый день. Я говорю по-арабски. Я хотела бы посетить Сафито ель Омари.

Полицейские внимательно посмотрели на меня, после чего один из них спросил;

– У вас есть удостоверение личности?

Я достала паспорт, и оба стража стали внимательно его изучать.

– Значит, вы из Канады, – заключил один из них, но потом напрягся, прочитав сведения о моем происхождении. И что понадобилось очаровательной канадке в таком месте, как это? Вы ведь знаете, что это за учреждение?

– Конечно. Это психиатрическая больница, такие есть в любой стране.

– Ив Канаде тоже?

– Разумеется.

– Наверняка у вас они не такие, как здесь, – заметил он, вздыхая и выразительно глядя на коллегу.