Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ - Ирина Оганова Страница 27

Пётр Алексеевич все разъяснения от Светланы по телефону получил, что Олег теперь у неё жить будет и планы у них самые что ни на есть серьёзные, а Таньку свою как забирал, так и забирать сможет, никто не против. Про своё положение опять промолчала, чуть позже скажет, нечего торопиться.

Заявление подали. Света справку о беременности в ЗАГС принесла, сразу день назначили – уважительная причина. Подгадали, когда Таню на каникулы к бабушке отдадут, и ничего ей не сказали – сложные отношения складывались, не привыкнет никак. Олег Сергея попросил свидетелем быть, Света – уборщицу тётю Зину из консультации, больше некого, не Эльвиру же просить, ещё от зависти лопнет, да и не общались они давненько.

Платье светлое купили по такому случаю и лодочки белые, Олегу рубашку свежую. Совсем перед записью Светка в туалет рванула, выходит, а у неё фата на голове свадебная нахлобучена. Олег растерялся, хотел заставить снять немедленно, заглянул в её глаза, чуть не захлебнулся, промолчал. Неуютно ему стало, такая тоска навалилась, и туча сомнений, не сбежать. Она как почувствовала, вцепилась крепко, и руки трясутся, когда кольцами обменивались.

Потом все в кафе пошли, шампанского выпить, без тостов и пожеланий. Правда, тётя Зина пару раз пыталась что-то невнятное лепетать за счастье молодых, а так в целом и непонятно было, по какому поводу собрались. Серёга мрачный сидел, на друга старался не смотреть, не понимал он его, зачем всё заварил, видно же – не любит. А Света вроде и не сумасшедшая вовсе, может, и с придурью, но ведёт себя скромно и на Олега преданно смотрит. Может, в этом и есть счастье? Кто разберёт?

Таня вернулась и у матери кольцо на руке приметила. Сразу в рёв и в комнату свою побежала прятаться по привычке. Света за ней. Хотела по-хорошему, кричать сил нет, страшный токсикоз, в первый раз такого не было, мутит постоянно, мочи нет. Таня слышать ничего не хочет, смотрит на мать зверюшкой злой и только одно слово твердит:

– Предательница ты! Предательница!

На крик Олег прибежал, с трудом Свету удержал, та уже за ремнём хотела. А Тане ничего не страшно, только ревёт громко и кричит:

– Вы все предатели! Вы плохие! Предатели!

Олега совсем не устраивало то, что творилось у них дома. Старался как мог, и в зоопарк на Горьковскую съездили, и на каток «Кировец» у Нарвских ворот. Дело в том, что все совместные походы приходились на выходные, значит, папу Таня не увидит, а это, видно, уже совсем другая радость. Нельзя сказать, что ей было плохо, но с папой наверняка лучше, и на все старания никакого отклика Олег не находил. Светлане вообще всё безразлично, с тошнотой бы справиться, – Олег рядом, больше ничего и не надо.

– Надо же, как отца любит! Мой бы так меня любил! – переживал Олег и не терял надежды, что щёлкнет что-нибудь в голове у Юльки и пойдёт она на уступки. Иногда такое тепло к Свете испытывал, себя не узнавал, гладил её маленький округлившийся живот и с малышом разговаривал. Попросил Свету в книге специальной по акушерству ребёнка показать, чтобы такому сроку соответствовал. Удивился:

– Господи, так это ещё не пойми что! А я с ним как с полноценным человеком болтаю. Смех да и только!

На Новый год отпустили Танюшу к Петру Алексеевичу – Олег настоял, видел, как ходит темнее тучи и, как про Новый год заговорят, отворачивается и спинка совсем кривая делается. Алла Сергеевна больше всех рада – и не за себя, а за внучку, не узнавала её последнее время: трудно с чужим человеком под одной крышей, когда отец родной есть. Мать Олега под праздник подобрела и, хоть обижена была, что сын на бракосочетание не пригласил, позвала к ним праздновать и сказала, чтобы и Сергея с собой прихватил, а если у того невеста есть, пусть с собой берёт, не стесняется.

Света готовилась к встрече пуще, чем когда с Олегом шла расписываться, волновалась, места себе не находила. Не могла невидимки найти, волосы подколоть, с ног сбилась: «Ну, если Танька взяла! Скорее всего, куклам своим причёски делала».

Заходит в комнату, а на письменном столе листок из альбома по рисованию. На нём неумелой рукой ёлка зелёная нарисована, вся шарами разноцветными украшена, и, видно, осколки от ёлочной игрушки сверху присыпаны, на клей посажены, переливаются. Рядом с ёлкой человечек, мужчина, по всей видимости, и девочка с большими бантами. А внизу ровными красивыми буквами: Мамочка, с Новым годом! Папа и Таня.

Света взяла листок, несколько раз прочитала вслух:

– Мамочка!..

В груди защемило, подкралась вина и разлилась вязкой горечью. Вспомнила, как Петя за Таней приезжал, и она уже в дверях сунула ей коробку с куклой – Олег накануне купил, хотели вместе вручить, сюрприз сделать; так задержался на работе, не застал, расстроился сильно.

31 декабря Олег вернулся с работы только к девяти вечера: в автошколе всем коллективом конец года отмечали. Светка по квартире с выпученными глазами носится:

– Что так поздно?! И не смей на диван плюхаться. Опоздаем!

– На такси поедем… Или ну его?! Гаишники тоже люди. Рука не поднимется в такой день останавливать… Такси полжизни ждать придётся! Каждый год одно и то же!.. Ну что ты такое страдальческое лицо делаешь? Боишься? – всё-таки разлёгся на диване, руки под голову и смеётся. – Не съедят тебя! У меня предки добрые, только сестрица вредная! Ты, если что, внимания не обращай. Только не надо помадой губы красить! Не идёт тебе! Как пугало огородное!

Света насупилась, в ванную побежала помаду стирать. Она и сама знает, что не очень. Опять глупость сделала, купила ненужную вещь, а в магазине попробовала – вроде хорошо. Хотела поярче быть, поэффектней, видно, не её – для этого губы красивые иметь надо. С другой стороны, мог и помягче сказать. Зачем сразу обижать! Ещё и в его записной, в боковом кармашке, фотографию бывшей жены нашла. Красивая, что говорить! Так неприятно стало, хоть волком от безысходности вой. Зачем только полезла?!

– Надулась, что ли? Я же не хотел! Как есть сказал. Ну иди сюда, жалеть буду! – от его смешного выражения лица обида мгновенно улетучилась. Ну и что с того, что некрасивая. Женился, и семья у них настоящая. Многое теперь от неё зависит, в этом она ничуточки не сомневалась. Красивых много, а вот счастливых по пальцам пересчитать.

У родителей Олега было светло и по-домашнему уютно. Серёга заявился и не с кем-нибудь, а со своей мамой, милой маленькой женщиной.

– Прошу прощения, с невестой не сложилось, а маму одну оставлять не захотелось. Она вам и пирогов напекла, и «Наполеон»… Мам, ну доставай!

В квартире царило предновогоднее настроение, кто водочку попивал, кто по хозяйству помогал. Света сначала растерялась, потом освоилась – все простые и без пристального внимания, подходили, поздравляли с бракосочетанием и даже в щёки целовали. Стол хоть и раздвижной, но всех не разместить, просчитались с гостями, пришлось по ходу из комнаты Олега письменный стол тащить. А он такой тяжёлый, с трудом два мужика здоровенных справились, хохот стоял на всю квартиру.

– Олег! Ты с таким столом академиком должен был стать, а не водителем!