Главные вещи - Юрий Серов Страница 26

Во втором классе нам подарили замечательную игрушку – красный домик с зелёной крышей и печной трубой. Если взять его в руку, приложить трубу к глазу и навести на свет, то внутри можно разглядеть свою фотографию у школьной доски. А если трубу покрутить вправо-влево, то фото меняются на другие: вот я на уроке музыки, а вот у спортзала. Три слайда из школьной жизни. Тот красный домик долго ассоциировался у меня с человеческой памятью: дом – человек, слайды – воспоминания. Дом со временем хорошеет, потом ветшает, обстановка внутри меняется: что-то остаётся, что-то выбрасывается. Домов много – целые города, страны, континенты, а воспоминания нашей планеты, если собрать их вместе, образуют целую галактику.

Я хочу рассказать вам о моих слайдах, начиная с раннего детства и заканчивая сегодняшним днём. Я, как и любой другой человек, накопил их достаточно и не против поделиться яркими или сложными эпизодами. Моя жизнь полна радостей, печалей, веселья, грусти, поисков истины и копания в себе, рано или поздно я обзаведусь детьми, постарею, стану дедом, а воспоминаний в голове прибавится. Кое-что я запомню специально, кое-что специально спрячу, но пока слайды не потускнели, не потеряли оттенок и не выгорели от времени, нужно закрепить их на бумаге.

* * *

Из всей родни больше всего я любил деда. Суровый и экономный, глуховатый на одно ухо и поэтому молчаливый, добрый и спокойный дед всегда был для меня примером для подражания. Всё детство прошло под его карим оком.

Вместе мы ходили в гараж, ездили на бахчи, работали в огороде, купались в Урале, выбирались в Саринские леса за грибами. Мой первый отчётливый снимок из детства именно оттуда, из Сары, где высокие деревья, а я маленький и беззащитный ковыряюсь палкой в осенних листьях и ищу шампиньоны, держусь за бабушкину руку и смотрю изредка на деда. Он далеко впереди, шагает уверенно и не боится ни волков, ни медведей, – никого. Как бесстрашный и ловкий царь джунглей.

Я оглядываюсь назад, переживая за автомобиль, который мы оставили на опушке у цветочной поляны. Я знаю, что дед любит машину, поэтому волнуюсь и представляю, что вокруг злые разбойники, готовые разбогатеть чужим имуществом. Я вырываюсь, бегу к «Москвичу», проверяю замки (всё надёжно), возвращаюсь, кричу, что можно двигаться дальше.

Корзинка у деда наполняется к обеду, в нашей с бабушкой едва набирается с десяток. Я не понимаю, как такое могло произойти, ведь нас двое, а дед один-одинёшенек и умудрился набрать больше. Но расстраиваться некогда: бабушка стелет в тени от машины скатерть, достаёт из сумки продукты, термос, и мы рассаживаемся. На «столе» появляются картошка, яйца, колбаса, консервы в томатном соусе, хлеб, помидоры и огурцы. Дед наливает в крышку термоса индийский чай, бабушка раздаёт всем бутерброды, и с первым кусочком я осознаю, что на свежем воздухе проголодался. Мы обедаем, и нет ничего лучше, чем туристическая еда. Всё прекрасно, ароматно и сытно. Особенно хорош чай: он настаивался с раннего утра и приобрёл незабываемый вкус.

Пообедав, дед и баба укладываются, а я ложусь посередине и слушаю их неторопливую беседу о саде: как укрепить будку, что пересадить, что прополоть, что удобрить. Глаза слипаются, и через десять минут я засыпаю, убаюканный рокотом голосов.

Дед будит меня скоро, и на этот раз я становлюсь его помощником. Мы бродим по лесу, он объясняет какие грибы съедобные, а какие ядовитые, какие нужно срезать, а какие оставить. Я внимательно слушаю, помогаю в поисках шампиньонов, выкидываю мухоморы, и корзинка набирается быстро. Приходим довольные, хвастаемся бабушке «уловом», складываем грибы в багажник и собираемся домой. Лес шумит листвой, нашёптывая прощальные слова.

– Завтра поедем на базар, продавать будем, – говорит дед.

– И я с тобой, – говорю ему с заднего сиденья.

Наш красный «Москвич» несётся по пыльной дороге. Дед рулит, а я, обхватив его за шею, играю в штурмана. В машине пахнет свежими грибами и осенней радостью.

* * *

Самые приятные воспоминания о детстве – это игрушки. Не поспоришь и не опровергнешь. Каждый хранит в памяти роботов-трансформеров, машинки, конструкторы, куклы, пазлы, у каждого есть любимая игрушка или даже несколько. Кто-то припомнит, как играл в собаку, накрыв одеялом три-четыре табуретки и соорудив некое подобие будки, кто-то расскажет о коллекции моделек, среди которых выделялась «Нива» с крутящимися передними колёсами, а есть и такие, кто лучшей игрушкой считает дерево во дворе.

У меня было много игрушек. Ну не то чтобы много, шкафы не ломились, но необходимое имелось. Баловали бабушка и мама, изредка дарил что-нибудь отец, только дед оставался равнодушным и денег не выделял. На деда я обижался, в магазинах выпрашивал безделушки и машинки, но старший делал вид, что не слышит, тянул за собой и уводил прочь. Я кричал, закатывал истерики, однако деда мои капризы не пронимали.

Со временем слайды об игрушках потёрлись и забылись. Я взрослел, сидел за приставками и компьютером, гулял, а в воспоминаниях осталась одна дивная вещь, сделанная своими руками.

В зале у деда стоял старый шкаф, купленный в семидесятых годах. Шкаф ничем не примечательный: в нём хранили посуду, вещи, книги, я держал игрушки и раскраски. И однажды, сидя за столом с двумя пачками пластилина, придумал интересную игру «Семью». Выбрал четырёх человечков из коллекции «Киндер сюрприза»: папу, маму, сына и дочку; вынул из шкафа ящик, долго соображал, как сделать из него комнату для моих подопечных, но выход нашёлся в пластилине. С усердием я лепил диваны, кресла, телевизор, плиту и микроволновку, прочую мелочь, строил из деревяшек стены, на стены клеил вырезанные из обоев кусочки, стеклянную пепельницу приспособил под ванну, но пластилиновый душ не держался, и пепельница вернулась на место.

Игра началась. Папа с утра уезжал на работу на машине, мама провожала мужа, убиралась, готовила, и они с детишками завтракали. Сын уходил в школу, он учился в первом классе, а дочка оставалась с мамой и помогала по хозяйству. Вечером семья собиралась за ужином, слушала новости и садилась в гостиной перед телевизором. Часто на огонёк приезжали родственники, вроде дяди, тёти и племянников, и для них выделяли целую комнату, дом наполнялся шумом и весельем.

Я играл в «Семью» долго, почти целый год. Ящик обрастал мебелью, менялись обои, техника, папа покупал детям подарки и гостинцы. Я задумывал о покупке второй квартиры, потому что сын со временем подрос и начал зарабатывать деньги, но в один прекрасный момент игра прекратилась. Забыв по рассеянности ящик на подоконнике, утром я обнаружил поплавленный солнцем пластилин. Промелькнула мысль начать заново, но я отказался от неё и поставил точку.

* * *

Что в детстве может занимать мальчика, кроме игрушек и сладостей? Конечно, машины! Дедовы, отцовы, старшего брата или дяди, да любые! «Москвичи», «Волги», «Лады», иномарки. Каждый пацанёнок во дворе хвалился чем-то своим, у кого не было машины, тот оказывался не в почёте, игнорировался, а особое внимание уделялось обладателю «восьмёрок» или «девяток». В послесоветские годы эти модели считались культовыми, а их хозяева настоящими счастливчиками. Приехать во двор на «зубиле», особенно когда все дворовые на месте, означало стать героем на ближайшую неделю. А если ребятам удалось посидеть внутри, покрутить баранку и с горящими глазами понажимать кнопок, то и на месяц.