Режиссер. Инструкция освобождения - Александр Гадоль Страница 26

129

– Куда пойдем? – спросил малолетка.

Я знал только одно место, куда можно пойти.

– Клуб «Капоне». Новый бар под мостом. Хозяйка моя знакомая.

– Отлично.

Мы пошли. Вся банда. Я, малолетка, двое классических громил в классических черных костюмах и грудастая тетка, пиратская копия Монсеррат Кабалье.

Внутренне я удивлялся тому, как малолетка сумел подчинить себе трех взрослых людей, в том числе зрелую женщину, которая ему в матери годится.

– Они дурачки, – пояснил он. – Умственно отсталые.

– И Клара?

– Клара – женщина. Она любит деньги.

Как просто.

– А я думал, все намного сложнее.

Я задал ему давно мучивший вопрос:

– Сколько тебе лет?

– Сорок.

– Я серьезно.

– Какая разница?

– Ну, ответь. Жалко, что ли?

– Не имеет значения.

– Ты малолетка. Лет пятнадцать, не больше.

– Сам ты малолетка.

– Вот. И огрызаешься как малолетка.

– Я не малолетка.

– Малолетка.

– Сейчас брата позову.

– Твой брат даун, а ты, в натуре, взрослые так себя не ведут.

– Как они себя ведут? Как ты?

– Не совсем.

– Ну, ты же типа взрослый. Сколько тебе лет?

– Какая разница?

– Вот видишь?

– Что видишь?

– Как малолетка, а сам взрослый. Разницы никакой.

В баре мы сели за столик.

– Чем травиться будем? – спросил я.

– Виски, – сказал малолетка.

– Ого!

Дама заказала вино. Я достал из кармана сигары, угостил малолетку. Он смешно смотрелся с этой огромной колбасой, и я не мог сдержать улыбку.

– Ты чего? – спросил он.

– Ничего. Нравится мне здесь.

Брат, кореш и Клара закурили сигареты. Клара длинную с ментолом. Она вставила сигарету в мундштук и стала похожа на перезрелую женщину-вамп.

Заиграл джаз. Настоящий духовой оркестр, как в цирке. Площадка с оркестром освещена сорокаваттными лампочками, расположенными по кругу. Эстрада копировала раковину с картины Сандро Боттичелли «Рождение Венеры». Венеры не было, вместо нее в раковине сидели перед пюпитрами четыре брата-блюз. Духовой квартет, как на похоронах. Трубы разного калибра, не знаю, как называются, одна большая, закручивается вокруг туловища и дает громогласный пароходный гудок.

130

Мы сидели, поглощая окружающую среду в виде табачного дыма и алкоголя. Звуки, запахи и люди были кинематографичны. От слабого освещения преобладал серый оттенок, а табачный дым придавал зернистости черно-белого кино. Стены увешаны жалюзи, они прикрывали таинственные ниши. Из ниш просачивался неоновый свет. Вот и все освещение, не считая лампочек эстрады. Зеркальный шарик под потолком отбрасывал блики. Это был фильм-нуар.

Впечатленный совпадениями и всем, что на меня нахлынуло, я сказал: «Может мне какую-то правду найти? Поищу-ка я правду, как эти герои в кино, где свет просачивается сквозь жалюзи и ложится ровными полосами на их лица, а на столе недопитое виски, потухшая сигара, и ходят они в шляпах, хрипло разговаривая сами с собой…»

– Кино? – спросил малолетка. – Там сплошное вранье.

Его слова были ударом хлыста по больному месту, но он был прав, и это было еще больнее.

– Лучший фильм всех времен и народов, – сказал я, – по оценкам американской киноакадемии. Ну, той, где оскары дают. Фильм-нуар «Касабланка» с Хэмфри Богартом в главной роли, а еще «Гражданин Кейн», он не нуар, но вроде как нуар, черно-белый. Там тоже герой ищет правду, правда, немного оригинальным способом, потому что в «Гражданине Кейне» преступления открыто никто не совершал.

– Детектив?

– Ну… да. Почти.

– А я мультики люблю.

– Кто бы сомневался.

– Помнишь, такой мультик…

Он замолчал, как бы вспоминая особые приметы мультфильма.

– Ну, помнишь, там еще музыка была…

Он гнусаво, по-пацанячьи, пропел тему из фильма «Крестный отец».

– Это «Крестный отец», – сказал я. – Музыка Нино Рота.

– Правильно, – кивнул он. – «Крестный отец». А мультик помнишь?

– Про крестного отца?

– Нет. Мультик советский. Про инопланетянина с треугольным глазом.

– С треугольным глазом? Не помню.

– Ну, там еще мужик был. Он шел по полю и напевал эту мелодию из «Крестного отца».

Он снова напел, и я что-то припомнил.

– Ну? Вспомнил?

– Что-то припоминаю.

– Помнишь, да? – обрадовался он. – Так вот, этот мульт был снят знаешь когда? Давно. В советское время. И эту мелодию все помнят именно из мультика, а не из «Крестного отца», потому что «Крестный отец» в совке был запрещен к показу. Его никто не видел, кроме, конечно, закрытых показов в «Доме кино» для избранных и кагэбэшников, что одно и то же. Просто режиссер мультика видел, наверное, этот фильм подпольно у кого-то на видаке, а тогда, ты сам знаешь, что тогда было, когда по телику раз в неделю показывали мультфильмы и вся детвора собиралась у телевизора. Ведь это событие. Не густо тогда было с развлечениями. Сплошные концерты симфонической музыки и программа «Время». Поэтому получилось так, что все совковые дети дошкольного возраста и в младших классах напевали эту мелодию из гангстерского американского фильма про главаря итальянской мафии. Понял, в чем прикол?

Да, я помнил этот мультфильм. Старый-престарый. Там действительно шел по полю мужик в шляпе и напевал эту мелодию. Его издали приметил инопланетянин, умеющий принимать разные формы. Превращаться в гигантскую бабочку, гусеницу, птицу, грибок. Он умел копировать звуки. Гул самолета, щебет птиц, рев лося, шум дождя, звуки транзисторного приемника.

Вдруг он услышал, как мужик что-то напевает, и начал ему подражать. Мужик испугался, а потом понял, что инопланетянин хочет подружиться. Он научил инопланетянина этой музыке из «Крестного отца», и они, напевая, взявшись за руки, ушли в сторону заката.

– И в чем прикол? – спросил я.

– Прикол в том, – сказал малолетка, – что если бы не этот мультик, то не было бы бандитов.

– Как это? – Я не понял.

– Помнишь музыку, что там была?

Он снова напел мелодию.

– Ну да. Это Нино Рота.

– Еще раз правильно, – сказал он. – Но скажи мне, откуда в советском мультфильме про дружбу взялась музыка из запрещенного к показу американского фильма про мафию?