Принцесса папарацци - Анастасия Масягина Страница 26

– Я думаю, – медленно и чётко произнесла я на языке Шекспира, – надо позвонить Жуковскому. – Он сможет решить эту проблему. – Давай сюда телефон.

Хенри неожиданно послушался и не только протянул мне свой айфон, но и набрал номер нашего генерального продюсера.

Андрей Жуковский, наш шеф, царь и бог, а также единственный, кто мог объяснить, что делать, если вместо камеры в чемодане обнаружились доллары, был недоступен.

Мы все же пошли ужинать с Юрием Корнеевым, специалистом по дальневосточному леопарду. Несколько лет назад Хенри уже встречался с ним на съемках в Японии. И теперь они болтали, как старые друзья. Благо, Корнеев сносно говорил по-немецки.

Хенри демонстративно не разговаривал со мной, то и дело кидая на меня испепеляющие взгляды.

У меня просто все плыло перед глазами. Эскорт-модели… Наркотики… Теперь еще эти доллары… Скорее бы увидеть Сашу! Самой мне точно со всем этим не разобраться! Я посмотрела на часы. Половина девятого. До нашей встречи оставалось два с половиной часа.

– Хенри, если ты не против, я пойду прогуляюсь? Что-то мне дурно.

– Конечно, киндер, заодно подумай, как решить нашу проблему.

Я брела вдоль набережной в надежде, что свежий воздух немного освежит голову. Вдруг кто-то бесцеремонно схватил меня под руку. Сейчас как дам этому пьяному нахалу!

– Но в следующее мгновение в бок уперлось что-то острое.

– Не рыпайся, кукла, – я узнала голос Егора. Он воткнул мне под куртку нож. – Молча иди со мной, поняла? А то прирежу, как корову.

– Угу, – промычала я.

Похоже, это все.

Мы с Сашей все-таки не встретимся. Никогда.

Маловероятно, что Егор меня отпустит. Я – свидетель. В лучшем случае, отправят в Китай. Ну что мне не сиделось в ресторане?! Каких-то два с половиной часа, и я была бы под защитой любимого мужчины.

Может, все же закричать, попытаться вырваться и бежать?

Стальная хватка Егора и нож под ребрами ясно давали понять, что это невозможно.

Он затолкал меня в машину. Ну вот, теперь уже поздно думать. Выбора уже нет.

Егор привел меня к себе. На сей раз дом уже не казался мне восхитительным, а хозяин благородным. Теперь я знала правду.

– Хочешь выпить? – поинтересовался Егор после того, как запер дверь. – Нам с тобой предстоит долгий обстоятельный разговор.

Я кивнула.

Он плеснул коньяка в бокал и протянул мне.

– Пей и рассказывай, кто велел тебе стащить мой компьютер. Признаюсь, это ты лихо провернула! Я даже на секунду не усомнился, что ты действительно заблудилась. На сей раз не советую мне врать. Если почувствую, что сочиняешь, начну резать тебя по кусочку. Поняла, красота ненаглядная? Хорошо хоть я тебя случайно в ресторане углядел! А то бы так и сбежала!

Красота ненаглядная. Так мне всегда Городнюк говорил. Эх, и что меня не устраивало в моих сельскохозяйственных сюжетах? Телята, поросята, посев, жатва. Травка зеленеет, солнышко блестит. Никаких гангстеров, наркоты, чемоданов денег и ножа под ребрами.

Я выпила стопку, приятное тепло разлилось по телу.

И тут я решила ни за что не сдаваться.

– Понимаешь, – выдала я, глядя ему прямо в глаза, – я всегда мечтала о таком компьютере. И не удержалась. А там какие-то иероглифы. Я ничего не поняла… Не убивай меня, пожалуйста.

От того, поверит мне Егор или нет, зависела моя жизнь.

Внезапно он расхохотался с облегчением и шлепнул меня по попе.

– Эй, красотка, хорош ломаться! Сейчас мы с тобой расслабимся, завтра поедем вместе. Ты отдашь мне, что должна, я передам боссу и расстанемся друзьями.

Завтра. Очевидно, завтра он увезет меня на перевалочный пункт, и клетка навсегда захлопнется. Дальше переправят в Гонконг или Китай, и там, вполне возможно, я наконец встречусь с Леной Копейкиной. Вот только я уже ничем не смогу помочь несчастной девушке. Потому что мы с ней будем в одном положении – в положении рабынь.

Он повалил меня на кровать. Я отбивалась, пыталась кусаться, но силы были неравны. Егор просто придавил меня своим мощным телом и стал стаскивать одежду.

Я услышала глухой щелчок, Егор взвыл и слез с меня. В следующую минуту я поняла, что в комнате уже двое мужчин и они борются. Всё продолжалась каких-то пару минут. И вот уже тот второй сидит на Егоре и защёлкивает на его руках наручники. Я видела только чёрный силуэт.

У меня прорезался голос.

– Кто вы? Вы из полиции?

Он не ответил, но жестом приказал мне не двигаться и куда-то потащил Егора. Вернулся минут через пятнадцать, один. Зажёг свет. Камуфляж, чёрная маска на голове. Вообще-то похож на омоновца. Пистолет с глушителем.

– Кто вы? – снова спросила я дрогнувшим голосом.

Вместо ответа он стянул маску.

– Саша! – выдохнула я. – Ты? Как ты? Откуда?

– Я так и знал, что за такой отчаянной девчонкой надо приглядывать. Влад не переживёт, если с тобой что-то случится, – он помедлил. И я… не переживу.

– Как ты меня нашёл?

– Хенри сообщил, что ты пропала. Продавщица на набережной видела тебя с Егором. Остальное – дело техники.

– А где Егор? Ты его убил?

Саша усмехнулся.

– Вообще-то следовало бы. Да нет, поговорил с ним по-мужски и запер в гараже. Ты что, не могла сразу сказать, что влипла по-крупному? Я бы примчался через полторы минуты.

– Да тут такое дело… В двух словах не объяснишь.

– Так вышло, что я в курсе этого дела, – невозмутимо сказал Саша. – Да и не только я. Но вот то, что ты в это влезла, для меня новость. Когда только успела? Ты хоть представляешь себе масштабы этого дела? Это международный преступный синдикат! Они тебя как спичку сломали бы и не поморщились. Столько девчонок загубили. Они…

Я сидела на крыльце дома Егора, глубоко зарывшись в свой порезанный пуховик.

– Знаю, знаю, все знаю… Торговля людьми, крупная партия наркотиков… Одного не могу понять: деньги-то кто нам подкинул?

– Какие деньги?! – насторожился Саша.

– У Хенри вместо камеры в чемодане доллары. Полный чемодан зелени. Он что, тоже наркокурьер?

– Нет, – безапелляционно ответил Саша.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю и все. Значит так. Тебя сейчас мой человек отвезет в гостиницу. Будь там. Ни на шаг от Хенри не отходи, поняла? Я подъеду с нужными людьми через пару часов, и мы во всем разберемся. Ясно?

– Так точно, товарищ полковник, – ответила я, одной рукой накрыв голову, а другой отдавая честь.

Потому что любой офицерский ребенок знает, что ладонь к непокрытой голове не прикладывают.