Девушка из дома на набережной - Ольга Кентон Страница 26

«Так кто же это? – недоумевала Лара. – Почти три часа ночи. Не жди ничего хорошего, подруга». Она накинула халат и направилась к двери. Посмотрев в глазок и увидев, кто стоит за дверью, подумала: «Может, не открывать?» Но это была плохая идея, потому что «она наверняка видела свет в окнах».

– Мама! Какими судьбами?! – воскликнула Лара, пытаясь сделать вид, что появление Елены Петровны – приятная неожиданность.

На пороге стояла женщина в белоснежном норковом жакете, чёрных брюках-капри и высоких чёрных лаковых сапогах на тонкой шпильке, подчёркивающих стройность ног. В одной руке она держала тёмно-коричневый чемодан с монограммой «Louis Vuitton», а в другой – сигарету.

– Привет, Лар! – сказала Елена Петровна, улыбнувшись и послав дочери воздушный поцелуй. – Я к тебе – поругалась с Марком.

– Мама, заходи, – пригласила Лара, когда Елена Петровна уже почти зашла в коридор. Женщина поставила чемодан возле стены и начала расстёгивать жакет, не выпуская из пальцев сигарету. – Ну почему, когда ты поссоришься с очередным любовником, прибегаешь ко мне? Чем тебе плох твой дом?

– Ах, Лара, дочка, в Швейцарии так скучно. И потом… эта квартира тоже мой дом. Я жила здесь с твоим отцом. Впрочем, сейчас не об этом. Ты знаешь, они вообще там не пьют, эти старушки. Играют в бридж и смотрят на меня с презрением. Я не могу сидеть два часа на одном и том же месте, ну разве что на… Ну ты понимаешь, о чём я.

Лара неприятно поморщилась.

– Не будь занудой, тебе уже не пятнадцать, я могу с тобой шутить на подобные темы.

Лара следила, как Елена Петровна уверенной походкой прошла по коридору, мельком заглянула в спальню, затем в гостиную, там присела на диван и критическим взглядом окинула комнату, словно пытаясь понять, а одна ли Лара.

– Ни сигареты, а говно какое-то, – Елена Петровна достала карманную пепельницу, потушила сигарету, но тут же закурила новую, – купила целый блок в Шереметьево. Слушай, ну и таможенники у вас… раньше у меня был дипломатический паспорт и меня проводили через специальный коридор, без каких-либо досмотров. А сегодня кошмар, очереди, дети орут… и всем плевать на то, что я устала.

– Мама, ты только о российской таможне хотела поговорить? У тебя ещё какие-то проблемы? Тебя лишили привилегий в спа или гольф-клубе?

– Лара, ну что ты так сразу с порога… Лучше дай мне водки с мартини.

– Мама, ты приезжаешь ко мне в три часа ночи и просишь, чтобы я тебе готовила коктейль, пока ты наберёшься храбрости сообщить, что у тебя случилось.

– Лара, не будь такой. У тебя тоже проблемы, дочка?

– А у кого их нет? – отрезала Лара и отправилась на кухню делать коктейль.

Принеся коктейль, Лара подала бокал матери и, внимательно посмотрев на неё, села в кресло напротив.

– Ты опять блондинка.

– Да, ты же знаешь, это мой натуральный цвет.

– Мам, я с трудом помню, что ещё натурального у тебя осталось. Ты опять делала подтяжку на лице?

– Да, совсем немного. Ты же знаешь, в Швейцарии отличные пластические хирурги, всё делают идеально.

– Ты мне это говорила десять лет назад, и тогда всё было действительно идеально, а сейчас ты похожа на куклу Барби. Ты подсела на эти подтяжки, как на наркотик.

– Нет, Лар, что ты… Я делаю их так, от случая к случаю, когда вижу, что время приходит.

– По-моему, оно у тебя приходит каждые полгода. Я от тебя получаю по двадцать е-майлов в неделю о новинках пластической хирургии и косметологии, и каждый раз ты уверяешь меня, что всё это безопасно и работает долгие годы. Так почему ты делаешь их часто? Тебе некуда девать деньги бывшего мужа? Отдай их мне.

– Если бы некуда было их девать… ага.

– Что? – Лара уловила во взгляде матери тот страх и нерешительность, который появлялся всегда, когда у Елены Петровны случалось что-то, чего она не могла предвидеть и изменить. – Что случилось, мама?

– Лара, я не хочу об этом говорить сейчас. Я же с дороги, устала. Давай лучше пойдём спать, а завтра я тебе всё расскажу.

– Завтра у меня куча работы, и слушать тебя не будет времени, так что выкладывай всё сейчас – или жди до следующих выходных.

– Нет, в следующие выходные уже будет поздно.

– Что! – строго сказала Лара, словно приказывая матери говорить всё немедленно.

– Ты понимаешь, Марк решил открыть собственный бизнес, ну и ему понадобились деньги. Он взял кредит в банке под залог моего дома… то есть я взяла кредит на своё имя под залог дома.

– Мама, ну как ты могла так поступить? Что за глупости в твоём возрасте?

– Но Марк показал мне бизнес-план. Его проект должен был окупиться очень быстро. Он обещал мне вернуть всё деньги, даже с процентами. Мы ведь живём вместе… то есть жили.

– Что значит «жили»? Ты его выгнала?

– Нет, он сам уехал. Оставил мне письмо, в котором просит его не винить, что он не может мне смотреть в глаза после того, как разорил меня.

– Как это «разорил»?

– Банк потребовал деньги назад. Естественно, у Марка их не было, у меня на счетах тоже не так много. В общем, они продали дом с аукциона, плюс мне пришлось продать несколько картин Влада, которые он коллекционировал. Ты же знаешь, мой бывший муж всегда покупал дорогие картины. Уже несколько раз они меня спасали – вот и сейчас.

– Боже мой, мама, как это могло случиться? Как?!

– Вот так, дочка. У меня почти ничего не осталось.

– Кошмар, какой кошмар! И где этот идиот теперь?

– Не говори о нём так – всё-таки он меня любил.

– Да твой Марк проходимец. Я уверена, что он проделал какую-то аферу и забрал все денежки. Он обыкновенный альфонс и аферист.

– Нет, не может быть, я в нём уверена. Мы прожили вместе три чудесных года.

– На твои деньги. Да так, что ты лишилась дома. Где ты теперь будешь жить?

– У меня осталась московская квартира – та маленькая, двухкомнатная на Смоленской.

– Эта конура…

– Дело даже не в этом, понимаешь… – Мать сделала паузу. – Оказалось, что у Марка остались незакрытыми многие кредиты, а все они были на моё имя – я просто не в силах за них заплатить. Я звонила кое-кому из старых друзей, но они не хотят меня слышать.

– Ещё бы! Ты со всеми своими мужиками обращалась как с игрушками и бросала их беспощадно. Удивляюсь вообще, как ты ещё с Владом так долго жила, тем более что он был в курсе относительно твоих похождений.

– Лара, хватит корить меня. У меня одна жизнь, и я хочу прожить её так, как мне хочется. Я довольно настрадалась в детстве, чтобы отказывать себе в чём-то в зрелом возрасте. Ты, моя дочь, вместо того чтобы помочь мне и посочувствовать, говоришь, что вся моя жизнь была сплошной ошибкой. А она такой не была – она просто была другой.