Доктор Вишневская. Клинический случай - Андрей Шляхов Страница 26

Позвонила в ординаторскую урологического отделения сто пятьдесят четвертой больницы и немного дребезжащим заполошным голосом начала:

— Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, мне нужен доктор… Он имя с отчеством называл, а я забыла. Старость не радость…

Анна выпятила нижнюю губу и показала Долгуновской оттопыренный большой палец — высший класс!

Тут самое главное что? Не дать собеседнику или собеседнице опомниться. А то начнут спрашивать — кто да что, да в какой палате лежит ваш родственник…

— Знаю, что много, как не знать, но он такой один. Представительный брюнет, кучерявый, нос у него еще… Пантелеймонов? А, Пантелиди. А зовут, зовут-то как? Константин Христофорович? Точно — вот сейчас вспомнила! А позовите мне его к трубочке… А что значит дежурант — практикант, что ли? Не практикант? А когда он на работе бывает? После четырех по графику… Сегодня? Ну спасибо, спасибо, дай Бог здоровья вам…

Долгуновская положила трубку и вопросительно посмотрела на Анну.

— Маша! Ты талант! — искренне восхитилась Анна. — Так сыграть! Голос, интонация… Тебе на сцену надо!

— На сцене таких, как я, — пруд пруди, — усмехнулась Долгуновская. — Да и потом поздно мне уже. Записать успели?

На людях, в присутствии курсантов или больничных врачей, они были между собой на «вы», как и положено по кафедральному этикету. Между собой переходили на «ты», но иногда Долгуновская машинально «выкала» Анне.

— И записала, и запомнила. Редкая фамилия, запомнить нетрудно.

— Имя с отчеством тоже нечастые. Константин Христофорович — это профессорское имя.

— Почему?

— Представительное и звучит…

Константину Христофоровичу Анна позвонила сама. Что тут темнить — если он не захочет с ней разговаривать, то пусть лучше скажет об этом сразу, по телефону. Другое дело — позвонить в ординаторскую, чтобы узнать, как зовут кучерявого брюнета и нарваться на Дмитрия Григорьевича. Тут уж действительно без посторонней помощи не обойтись.

— Дежурный уролог слушает.

Говорил Константин Христофорович с небольшим акцентом, произнося слова немного жестче положенного. «Наверное, он из Абхазии, там много греков», — подумала Анна.

— Здравствуйте, Константин Христофорович! Меня зовут Анна Андреевна, а фамилия моя…

— Вишневская. День добрый, Анна Андреевна. Слушаю вас.

— А как вы меня узнали? — удивилась Анна.

Голос у нее был обычный, без каких-либо «особых примет».

— У меня хороший слух и неплохая память, да еще и столько про вас говорят…

— Я представляю, что обо мне говорят, — о, как хорошо Анна это представляла! — Ничего хорошего не говорят.

Константин Христофорович деликатно промолчал. Анна набралась решительности (надо же, четвертый десяток разменяла, а свидания малознакомым мужчинам назначать никогда не приходилось) и выпалила:

— Константин Христофорович, а мы с вами могли бы встретиться?

— Встретиться? — Константин Христофорович снова выдержал паузу, будто обдумывал предложение. — Можно вообще-то, но зачем? Хочется знать, на какую тему мы станем разговаривать? Я догадываюсь, конечно…

— Я хочу разобраться в ситуации. Есть кое-какие вопросы.

— Хм… — обилие пауз в разговоре начало раздражать Анну, тормоз какой-то этот доктор Пантелиди. — А почему именно со мной? Почему бы не задать вопросы Тихонову или Носовицкому?

— Ответьте, пожалуйста, сами на этот вопрос! — тугодум или издевается? — Если не хотите со мной встречаться — так и скажите, я как-нибудь переживу.

— Не сказать, чтобы хочу, но и не хотеть причин нет. Давайте встретимся. Где и когда?

— Ну, скажем, завтра, сразу после вашего дежурства?

— Можно, но встречаться нам придется в метро и разговаривать в вагоне. Только так, потому что я должен быстро ехать с одной работы на другую…

— А куда, если не секрет вы едете?

— Почему секрет? В двадцать восьмую больницу на Ижорскую улицу. Завтра же суббота, дежурство с девяти. Я и так опаздываю…

Довольно распространенная в наше время практика — не отдыхать после дежурства, а выходить на другое. Многие врачи, желая заработать побольше, и по трое суток подряд дежурят. Сама Анна не представляла, как можно дежурить трое суток подряд.

— Давайте сделаем так, Константин Христофорович, — предложила Анна. — Я заберу вас на машине из одной больницы и отвезу в другую. В субботу пробок почти нет, доедете быстрее, чем на метро с двумя пересадками. Заодно и поговорим по пути. Устроит вас такой вариант? Разговор у меня недолгий, времени хватит.

— Устроит, конечно. Это называется — нечаянная радость. Вместо метро — прогулка на автомобиле в компании с очаровательной женщиной.

Возможно, Константин Христофорович просто привык говорить дамам комплименты, а легкий флирт давно стал стилем его общения. Возможно, что ему что-то там надумалось. Возможно, что в душе он был Казановой. Вариантов могло быть бесконечное множество, но вне зависимости от мотивов Анна никому не позволяла флиртовать с собой. Даже намеков на флирт не выносила.

— У нас сугубо деловая встреча, — резковато и суховато напомнила Анна. — Не воспаряйте на крыльях дешевой романтики, больно будет падать.

— Я женат. — Константин Христофорович вроде бы не обиделся, разговаривал, во всяком случае, прежним нейтрально-спокойным тоном. — У меня трое детей и несколько работ. При таком раскладе…

— Я поняла, — перебила Анна. — Вы — самый примерный семьянин современности. Тогда прошу меня простить, не знала. Когда вы заканчиваете и где именно вас ждать?

— В восемь пятнадцать-восемь двадцать будьте у главных ворот. У вас машина какая?

— Шестерка, — по обыкновению ответила Анна. — «Мазда», черный цвет. Но я не люблю ждать в машине, я стану прогуливаться у ворот.

— Договорились, только не опаздывайте, а то тогда вам придется…

— Не опоздаю, Константин Христофорович. Вы мне только скажите, во что вы будете одеты.

— Черная куртка, черные джинсы. Меня некоторые так и зовут — Черный Доктор! — хохотнул Константин Христофорович. — Такое вино еще есть…

Вино Анна помнила. Запивали им как-то с Сеньором Офицером телячью вырезку. Сеньор Офицер чмокал губами, изображая великого дегустатора и сетовал на то, что раньше вино было лучше. У него вообще прошлое доминировало над настоящим, как у какого-то столетнего деда. И вино раньше было вкуснее, и мороженое, и лимонада такого, как в детстве, уже не купишь… Помнила Анна и лимонад из детства. Ничего особенного, такая же приторная дрянь, как и все современные газировки. «Черный Доктор» больше запомнился стилем подачи. Сидели они в обычной московской ресторации на Пролетарской, далеко не самой понтовой, по интерьеру и прочим признакам больше смахивающей на кафе, а вино приносил особый официант, изображающий из себя сомелье. Священнодействуя (иначе и не скажешь), открывал бутылку, давал попробовать и рассказывал про «бесподобный, богатый оттенками вкус». Все как в лучших местах Лондона. Сущность — ничто, ритуал все.