Наш последний эшелон - Роман Сенчин Страница 26

Премьер . Да, конечно.

Президент наливает.

(Подрагивающим голосом.) Вы уж меня не отдавайте им, пожалуйста. Они ведь мне не простят. А я с вами, поверьте, всей душой.

Президент . Не бойся, говорю. (Поднимает рюмку.) Ну, вздрогнули!

Премьер . Подождите… Если вы что-то, то я тоже могу.

Президент . Что можешь, Леш?

Премьер . Прессе могу… что вы к Марине Скворцовой… не, это… неравнодушны. Интервью дам в «Комсомольскую правду».

Президент . Это шантаж?.. Шантаж со мной не пройдет. Запомни!..

Стук в дверь.

(Громко и сердито). Войдите!

Входит жена премьера .

Жена премьера . Вот ты где, Алексей Федорыч, а я тебя по всему Кремлю ищу бегаю. Егор Егорыч, можно его на пять минут забрать, для конфиденциальной беседы?

Президент . Забирай и всыпь как следует, понимаешь… (Смягчаясь.) Сейчас только вот, понимаешь, остограмимся. Присаживайся, Анжела Степанна, попробуй водочки. Друзья из Сибири прислали. «Президентская», понимаешь!

Жена премьера . Нет-нет! Рада бы, да дел еще общественных много. Нельзя пока.

Президент . Ну, попозже тогда.

Жена премьера . Да, да, подбегу, наверно.

Президент . Ну, поехали, Лёхан! И – выбрось мусор из головы.

Премьер . Слушаюсь, Егор Егорович. Извините за нервный срыв.

Пьют.

Бесподобно! (Неохотно поднимаемся, идет к жене.) Ну, чего тебе?

Жена премьера (тихо и нежно). Понимаешь, Лешенька, там льготные путевки на Хургаду дают, всего за двести долларов США. Рябшиц на всех своих понабрал… (Утягивает мужа за дверь.)

Президент (сам с собой). Тяжела, понимаешь, тяжела ты, жизнь президента. Эхе-хе… Как, понимаешь, белка в колесе. (Наливает полстакана.) Но что же делась? Надо, э-э, надо… (Встает, включает магнитофон.)

«Говорит простой российский студент Сергей Попов. Мне девятнадцать лет, я на третьем курсе учусь. Дорогой Егор Егорович, за вас будут голосовать почти все студенты моей группы. Я их сагитировал. Я вхожу в общественное объединение «Егор Егорович – наш президент!» Мы ходим по квартирам, рассказываем про реформы и демократию. Многие нас понимают и согласны голосовать за вас. Егор Егорович, спасибо вам за реформы, за свободу, за то, что вы сделали нас похожими на людей!» Стук в дверь. Президент выключает магнитофон.

Президент . Да, открыто!

Входит заплаканная Марина , за ней Вадим .

Э-э, Мариночка, солнышко, что, понимаешь, за слезы?

Марина . Егор Егорович, за что вы папу уволили?

Президент (кашлянув). Это, понимаешь, дела высшей стратегии! Да садитесь! Вадим, э-э, понимаешь… (Делает ему неопределенные знаки.) Вот сейчас «Президентской» примем, и всё, понимаешь, хоро шо станет. (Наливает Марине и Вадиму.)

Марина . Папа меня в НАТО хочет везти.

Президент . И что? Заграница же, понимаешь, – Женева, Америка, ближнее зарубежье… В твоем возрасте интересно.

Марина (снова плачет). Не хочу я в НАТО.

Вадим . Как же мы?.. Я туда как?..

Президент (серьезно). Вы вместе хотите быть?

Вадим . Ну да! В России хотим… только в Москве у меня никого. В Анжеро-Судженске крыша, родители там мои…

Президент (подавляя боль). Ну и езжайте, понимаешь, туда на здоровье!

Марина . Денег нет совсем! И папа не дает, говорит, что проклянет, если уеду…

Президент . Так! Давайте хлопнем и разберемся, понимаешь, детально.

Пьют.

Хороша, да? «Президентская»!

Марина . Аха… (Начинает плакать.)

Президент . Стоп! Э-э, если, значит, появляются деньги, вы садитесь в самолет и, понимаешь, до Суджейска?

Вадим . Сразу! Только дорого самолетом. Нам бы хоть на поезде…

Президент (смело). Сколько?

Вадим . Тысяч четыреста… на двоих… Я сам-то «зайцем» обычно, но с Мариной…

Президент (достает бумажник, считает деньги). Двести восемьдесят всего. А больше, понимаешь, и нет… Журавлеву на шампанское…

Марина снова плачет. Стук в дверь. Входит хмурый премьер .

А, Леша, ты вовремя, понимаешь, как всегда! Слушай, э-э, займи двести тысяч! С получки сразу отдам.

Премьер (покорно достает бумажник). Только что жене четыреста долларов США отстегнул, видите ли, Аленушке Хургаду показать хочет. Нашими?

Президент . Нашими, нашими! Дотянешь, э-э, до зарплаты-то?

Премьер . Если задержки не будет, постараюсь… В крайнем случае у Ольховского перехвачу.

Президент . У него перехватишь! Он таким, понимаешь, процентом обложит – не расплатишься… Ладно, указ напишу, понимаешь, – тебе задержки не будет.

Премьер . Спасибо, Егор Егорович? Вот. (Протягивает президенту деньги.)

Президент . И тебе спасибо, Алексей, э-э, Федорович! (Передает деньги Вадиму.) Хватит?

Вадим . Теперь уж точно. Спасибо.

Премьер . Да, Егор Егорович, из Центризбиркома звонили: завтра к десяти утра на жеребьевку по бесплатной рекламе.

Президент . А, понимаешь, записать надо. (Записывает в перекидной календарь.) Ну что, э-э, дербалызнем, ребятки?

Марина . Я не буду, я пойду собираться. (Встает.) Сейчас там опять скандал… (Идет к двери.)

Президент . Попрощаться зайдешь, Марин?

Марина . Зайду, Егор Егорыч, конечно. (Уходит.)

Пауза. Президент вяло наполняет стаканы.

Премьер . Да, еще, Егор Егорыч: опять сообщение из Костромы…

Президент (морщась). Что там, э-э, новенького?

Премьер . Разведка доложила: Теплицын заперся в сортире и страшным голосом поет уже второй час подряд песню «Теплицын пи сал о совсем другом!» Семья сильно плачет…

Президент (устало). Совсем, понимаешь, рехнулся старик. (Пьет.) Пойду позвоню Подкорытину. (Подходит к телефону, снимает трубку.) Але! Президент говорит! Дайте мне, понимаешь, Подкорытина. Жду! (Премьеру и Вадиму.) Пейте, пейте, выдыхается ж!

Премьер и Вадим пьют.

Але! Виктор, э-э, Моисеич? Президент на проводе! Слушай, Виктор Моисеич, собирайся, понимаешь… Нет, со мной все в порядке. В Кострому надо, к Теплицыну. Да, понимаешь, совсем свихнулся старик, а ты лучший мой, э-э, психиатр. Успокой его, слушай… Да что? Безобразит, семья сильно плачет… Да и перед миром стыдно – совесть нации, понимаешь… Давай, давай, Виктор Моисеич, потом отоспишься. Я указ напишу. Лети! Ну, удачи, понимаешь, тебе. (Кладет трубку. С минуту стоит в раздумье. Снова снимает трубку.) Дайте мне теперь Снегиревку. Что? Деревня такая в Сибири! Да, Настасьева. Жду! (Премьеру.) Новую совесть, Алеша, сделаем! Надоел мне этот самодур-монархист, понимаешь, до чертиков… (В трубку.) Да! Президент беспокоит. Мартына Карпыча можно? Что? А где он, понимаешь, в такой час? На налима ушел? Э-э, жаль. А связаться с ним никак там нельзя? По сотовой или, понимаешь, еще как? Нет, да? Ну, извините, понимаешь, что разбудил! Да, как проголосовали-то, сибиряки? Ваша Снегиревка вся за меня?! Ну, спасибо, понимаешь, спаси-ибо! Переделывать тогда будем вашу, э-э, деревню в село. Храм, понимаешь, поставим. Полькова пришлю, он умеет. И указ напишу, обязательно! Ну, до свидания! Что? Нет, я Мартыну Карпычу сам завтра, э-э, звякну. Ну, отбой! (Кладет трубку.) На налима, понимаешь, ушел. Царь-рыбу, понимаешь, всё ловит… (Садится за стол, наливает водки.) Устал я что-то за сегодня… Сильно, э-э, устал… (Смотрит на часы.) Пора бы и баиньки. Ну, господа, дербалызнем?