От Каира до Стамбула. Путешествие по Ближнему Востоку - Генри Воллам Мортон Страница 26

Мне кажется, что самая симпатичная пара из всех изображенных на стенах гробниц — это жрец Рамос и его хорошенькая маленькая жена в Курне. Они сидят рядом на пиру. Она положила левую руку ему на плечо и ласково держит его за правую руку — в такой очаровательной позе в Древнем Египте часто изображали супругов. У него знак, подобающий его сану — деревянный жезл. Оба они спокойно смотрят прямо перед собой — на своих гостей.

Какая они чудесная пара, какой пример супружеской любви и дружбы подается нам из 1300 года до н. э. Только во времена раннего христианства нам снова доведется увидеть мужа и жену сидящими вместе. Каждый из них главенствует в своей сфере, и в жилище их царят мир и покой.

4

Когда я выбрался из гробницы на свет божий и глаза мои вновь привыкли к солнечным лучам, я увидел, что ко мне бегут люди. Тот, что подбежал первым, что-то сунул мне в руку. Опомнившись, я понял, что это кисть руки мумии. Честно говоря, в тот момент мне было все равно, кому эта рука раньше принадлежала, была ли она когда-то красивой или наоборот уродливой — просто хотелось поскорее от нее избавиться. Она была сухая, черная, напоминала клешню и выглядела еще ужаснее, чем могла бы, из-за отсутствия одного пальца.

Человек, который всучил мне кисть, не желал брать ее обратно, думая, что раз я немного подержал ее, то теперь предпочту ее всему остальному, что совали мне его собратья, и отдам шиллинг именно ему. Пока я раздумывал, что делать, появился старик, коричневый, высохший, страшный, как мумия. Он медленно шел ко мне, опираясь на посох. Он двигался с закрытыми глазами и, скорее всего, был слеп, но безошибочно находил дорогу среди разбросанных камней, а подойдя поближе, дикими взмахами посоха стал расчищать себе дорогу в толпе. Детишки с воем бросились врассыпную, но я заметил, что никто из получивших палкой не выказал негодования и обиды. Таково уважение к старости на Востоке.

Старик явно хотел сказать мне нечто важное. Когда до меня оставалось несколько ярдов, он медленно открыл глаза: они были затянуты бельмами. Мне очень захотелось поскорее уйти от этого страшного человека, но я решил сначала узнать, чего он хочет. Он медленно порылся в своей одежде и извлек оттуда кусок гроба. Жутко было наблюдать, как этот старик, сам ходячая мумия, старается всучить мне обломок гроба. Мне стало тошно. Что за отвратительный промысел! В этот момент я даже готов был поставить выдающихся археологов, раскапывающих египетские гробницы, на одну доску с этим ужасным созданием.

Я еще раз взглянул на руку мумии, которую все еще держал в руках, и решил все-таки купить ее за шиллинг и похоронить, хотя бы для того, чтобы избавить от такого бесчестья. Похоже, мой выбор удивил толпу и особенно продавца. Торговцы с громкими криками умчались и вскоре скрылись за барханами, и только страшный старик остался стоять передо мной в нерешительности со своим куском желтоватой древесины.

У меня не было с собой даже газеты, чтобы завернуть руку мумии, а когда я попытался засунуть ее в карман, то ногти зацепились за ткань, и кисть застряла. Я уже стал жалеть, что купил ее. Бесполезно закапывать ее в песок или прятать под каким-нибудь камнем — все равно откопают и попытаются продать следующему туристу. Оставалось так и ходить с ней рука в руке, пока не найдешь надежного места захоронения.

Я был приглашен на чашку кофе к шейху в Курне и уже предвкушал, каково это будет явиться в дом самого важного в селении человека с таким неприятным предметом. Поразмыслив, я решил, что не буду ничего объяснять, просто сделаю вид, что привык носить с собой такие вещи. Шейх провел меня в комнату, почти лишенную обстановки, на втором этаже. В доме было полно живности. В коридоре мне попалась стайка кур, настроенных весьма агрессивно; в глиняных стенах стрекотали сверчки; шеренга муравьев, словно экспедиция в Афганистан, проследовала мимо меня в гору, а горой для них была любая неровность на полу. На стыке пальмовых стволов, служивших стропилами, свил свое гнездо, похожее на желтую губку, стриж. Время от времени он пролетал над нашими головами, на секунду распластывался на своем гнезде, а потом, описав по комнате дугу, снова вылетал наружу.

Босой мальчик принес на подносе турецкий кофе, и, прихлебывая из чашки, я заметил какое-то шевеление в углу, но вначале решил, что мне показалось. Приглядевшись, я увидел необыкновенную мышь. Размером она была с английскую крысу. Шкурка — желтовато-коричневая, одежду такого цвета нынче носит только королевский кучер. Уши были большие и круглые и вообще обладали всеми свойствами, привычными почитателям творчества мистера Уолта Диснея. Меня удивило, что животное величиной с крысу и, видимо, состоящее с ней в очень близком родстве, сохранило очарование маленькой мышки. В нем не было ничего зловеще-крысиного. Мышь бодро, словно на колесиках, вкатилась в комнату, покрутилась тут, что-то вынюхивая и благоразумно озираясь по сторонам, а потом снова выскочила. Шейх заметил мой интерес к мыши, но мы оба не проронили ни слова об этом, так же как обошли молчанием руку мумии, лежавшую между нами на диване.

Пока мы пили кофе в прохладной, погруженной в мягкий сумрак комнате, я спросил шейха, встречался ли он когда-нибудь с Абд эр-Расул Ахмадом. Он настороженно взглянул на меня — ведь я от светской беседы перешел к действительно значимым вещам. Я затронул бессмертную историю Курны. Он ответил, что хорошо помнит Абд эр-Расула девяностолетним, а также помнит его мать, которая ходила, опираясь на две палки, и скончалась в возрасте ста десяти лет. Историю про Абд эр-Расула стоит рассказать.

Немногим более шестидесяти лет назад определенное количество древностей было продано туристам в Луксоре. Некоторые из них археологи связывают с царями и царицами, чьи мумии так и не нашли. Власти, почуяв большое открытие, устроили расследование, и под подозрение попала семья, чьи предки жили в старой гробнице в Курне с XII века. Арестованные, эти люди ни в чем не признались, но, как это часто бывает на Востоке, кто-то проболтался, и вся история выплыла наружу.

Оказалось, что однажды летним днем 1871 года на холме, за Дейр эль-Бахари, некто Абд эр-Расул Ахмад обнаружил шахту глубиной сорок футов. Спустившись на самое дно, он увидел, что тоннель, который, как оказалось, имел длину двести двадцать футов, ведет внутрь другой горы. Ахмад прополз его весь и очутился в комнате, вырубленной в скале. Когда свет его факела упал на содержимое этой комнаты, у него перехватило дыханье, потому что он увидел такое, что даже ему, происходившему из семьи расхитителей могил, не могло присниться в самом чудесном сне. Пещера до потолка была набита гробами, мумиями, похоронными принадлежностями. Он держал в руке факел, освещая все это золотое великолепие. Сам того не ведая, Абд эр-Расул Ахмад случайно наткнулся на тайник, в котором жрецы в 966 г. до н. э. спрятали тридцать мумий царей, чтобы спасти их от воров, которые грабили египетские гробницы с древних времен.

Радости Абд эр-Расул Ахмада, должно быть, пришел конец, когда он сообразил, что для того, чтобы сдвинуть тяжелые саркофаги и открыть ящики, ему потребуется помощь. Это значило, что придется допустить еще кого-то к удивительной тайне. Обдумав ситуацию, он решил довериться сыну и двум братьям. Четверо мужчин стали приходить в сокровищницу по ночам, обыскивать мумии, выносить легкие и небольшие предметы и сбывать их на рынке. Доходы их росли, и нужно было соблюдать большую осторожность, чтобы никто не догадался, что они сидят на золотой жиле. Но подобные сокровища трудно скрыть. Как только покупатели показали их в Европе, это возбудило такой интерес, что обнаружение тайной пещеры стало только вопросом времени.