Новый альбом - Павел Тетерин Страница 26

Я заглушил двигатель и поёрзал на осточертевшей сидушке, разминая затекшую задницу. Фу, ну и денек. Хотя последние три недели все такие, чёрт возьми. Работа, работа и ещё раз работа. Но работа, надо сказать, непростая и порой очень даже забавная.

Мне недавно предложили срубить немного бабла — месяц прокатать водилой на мелкой политической заварушке — сборе подписей кандидата в президенты. Всё это, как потом выяснилось, было частью большого театра под названием «Выборы президента в нашей стране», в полную силу развернувшегося около полугода назад.

В спешке создаётся специально продуманный кандидат «от народа», эдакий рубаха парень от сохи, чьи основания участвовать в предвыборной гонке — подписи таких же простых, хороших и честных людей.

По этому поводу бодро создаётся специальная структура, цель которой — собрать уйму уже упомянутых подписей в поддержку этого самого кандидата по всем регионам страны. И хоть все знают на сто процентов, кто победит, дело это ну очень важное и нужное, да ещё и финансируется сами понимаете кем. Но это все лирика. Я в неё особо не впариваюсь.

У меня с детства не лады с цифрами, и кажется, впервые в жизни я обсчитался в свою пользу — неправильно умножил деньги на дни, и в итоге случайно зарядил довольно внушительную сумму. И прикинь, прокатило — штат набирался в спешке, а бюджет позволял особо не поджиматься. Меня взяли. Так что я вполне доволен.

Но работка, скажу я вам, та ещё. Езда по вокзалам и аэропортам почти круглые сутки, да ещё и куча дополнительных заданий, знаете ли, достойных хорошего квеста. Например, купить триста ластиков определённой фирмы и модели в пятницу, в полшестого вечера, и срочно притащить в офис — на третье кольцо. Прямо срочно — пресрочно! Или отвезти из банка в банк пару миллионов долларов. В клетчатой китайской сумке, кое-как волоча её по улице до припаркованной тачки. Или снабдить водой, чаем, сушками и урнами сотню рабочих бабушек, круглыми сутками проверяющих эти самые чёртовы подписи в одном помещении завода, очень напоминающем хлев.

Короче, веселая работёнка, но каторга полнейшая, и мне уже кажется моя грязная, как танк, старая праворукая тачка какой-то скорлупой, в которой я родился и вырос. В которой я ем, сплю и торчу накуренный в бесконечных предновогодних пробках.

Зато бабло, бабло капает мне нехило, плюс списываю бензин и так, ещё по-мелочи поджучиваю где могу, и получается вообще неплохо. Можно потерпеть месяцок. Тем более, что он уже почти прошёл — ещё два, максимум три дня пахоты, и я снова свободен как полярный медведь. До тех пор, пока не найду, чем бы заняться ещё.

Прямо перед капотом машины светилось окнами грязное офисное здание, где и обосновалось всё это мракобесие. Я достал с заднего сиденья четыре коробки с толстыми чёрными нитками, неуклюже вылез из-за руля и потопал в сторону входа, рассматривая бегающих на втором этаже людей. В офисе тоже был полный экстрим — толпа сотрудников на квадратный метр площади и тонны бумаги, которую все тащили со всех сторон и самозабвенно копались в ней круглые сутки.

Я ногой открыл дверь и поднялся на второй этаж.

— О, привет Пашок! — сказала Наташа, сотрудница ресепшена, а по совместительству ещё и девушка моего лучшего друга. Я помахал ей свободной рукой с ключами, протиснулся в коридор мимо каких-то замотанных скотчем коробок и там столкнулся с Анькой — она трудилась в отделе брошюровки готового, так сказать, продукта. И была при этом девушкой ещё одного моего хорошего друга. Это был ещё один плюс работёнки— так вышло, что в этой затее оказалось много моих друзей, знакомых и даже одноклассников. Вся наша компашка, узнав о мазе срубить бабла под новый год, примчалась сюда как пираньи к застрявшей в реке антилопе. И сейчас куча знакомых лиц покорно горбатилась тут в самых разных ролях. Ну, зато весело — есть с кем поболтать иной раз пятнадцать свободных минут за чашечкой кофе.

— Пашок! — звонко сказала Анька. — Ну что, привёз? У нас вообще дурдом с этой бумагой, надо срочно её убирать!

— Да, вот — я победно потряс коробками с нитками — Куда ставить?

— Давай сюда — она открыла дверь и провела меня на склад — комнату, всю обставленную мной же и собранными стеллажами из бруса, на которых хранились проверенные, одобренные и чуть ли не освященные батюшкой стопки готовых к отправке в Избирком подписей.

— Сюда, на стол — скомандовала Анька.

Я вывалил коробки, куда было сказано, и привалился к стене, переводя дух. Анька села к заваленному хламом столу, и, улыбаясь, посмотрела на меня.

— Ну что, Пашок, как ты?

— Это п…дец — незамедлительно отреагировал я. — Бегаю туда- сюда, как проклятый, сил уже нет. Не спал уже толком неделю, наверное.

— Понимаю — сочувственно сказала она. — Ну ладно, потерпи, дружище, чуть чуть осталось.

— Ну даа… — кисло протянул я.

— Последние два дня, считай. Завтра вечером подписи принимаем, сдаём и всё — здравствуй, новогодние каникулы.

— Эх, дожить бы — я вздохнул. — Вообще Илья сказал, что может быть уже утром для меня всё закончится. Хотя я в это верю слабо. Ну, посмотрим — я пожал плечами и посмотрел на Аньку.

— Так, всё, мне надо работать — засуетилась та. — Давай, заглядывай попозже, если хочешь.

— Ага — я кивнул, встал и вышел за дверь.

О, а вот и Илья, мой двоюродный брат. Он тут всем и заправляет. Увидев меня, он бодрой походкой подошел поближе.

— Павлуха! — так меня в офисе называл только он, по старой семейной привычке. — Есть дело.