Аркуда. Князь тайги - Даниэль Брэйн Страница 26

– Нам нечего жрать, он нас грохнет? Пожалуй, ты прав. Не смешно, – злобно прошипела я. Злилась я не на Аркудова, и меня не удивляло, что он подумал о том же, о чем подумала я. Но пугало: если двое мыслят в одном направлении, это сигнал.

– Поэтому уходим отсюда.

Мы и так уже шли, рискуя, что нас увидят и пристрелят. Может, сейчас Мимимишик целится нам прямо в спины, и хорошо, если он не промахнется и смерть будет мгновенной. Впрочем, потом он все равно нас добьет, патронов у него для этого хватит. Только не сидеть, не ждать верной смерти. Лучше идти ей навстречу, в конце-то концов. И мы спешили, знать бы, навстречу чему. Смерти не менее верной?..

– Я вытащил еще две грелки, лекарства, какие смог, – быстро, на ходу, и тихо говорил Аркудов. Звуки разносились по всей округе. Под нашими ногами хлюпала вода – то ли вертолет сел удачно, не в самую топь, но стоило быть осторожнее. – Главное – дойти до леса. Там нас точно уже не найдут.

– Нас там точно уже не найдут, Аркудов, – согласно выдохнула я. Идти было сложно, но тепло. Ноги вымокли, зато мы пока целы. Удивительно, но я была спокойнее, чем раньше. Аркудова я знаю тысячу лет… – Нас, полагаю, вообще не найдут.

Я в нем тоже могу триста раз ошибаться. Может, он вместе с грелками вытащил и пистолет.

Воздух вокруг словно звенел, но я знала, что это иллюзия – от усталости. Я не чувствовала утомления, даже голод слегка отступил, и это тоже была иллюзия, организм мобилизует ресурсы, приглушает боль и страх, черпает последние силы неизвестно откуда. Выжить – вот что заложено в нас прежде всего. Как там было у Маслоу? Физиологические потребности, потребность в безопасности. Сейчас особо умные утверждают, что эта пирамида уже не работает – они пообщались с сотрудниками крупных фирм в развитых обеспеченных странах. Эй, господа, загляните куда-нибудь в Пакистан, Анголу, Нигерию, где там люди до сих пор умирают от голода, спросите их. Или, если вам лень или страшно туда соваться, спросите нас. Меня, например, я вам отвечу с огромной охотой. Физиология такая различная, есть голод или необходимость избавиться от сыгравшей свою роль еды, а есть секс, не хотите ли потаскаться пару дней по тайге, а затем найти себе партнера для секса? Грязного, измученного, голодного и замерзшего? Я ведь была на вершине пирамиды Маслоу, как и Аркудов. Мы дошли до стадии самовыражения, и куда нас швырнули обстоятельства?

Нет ничего более зыбкого, чем благополучие. Работает система, еще как работает. Голод, холод, нежелание боли, желание жить. Эстетика: гармония, порядок, красота. Нет ничего более прекрасного и гармоничного, чем природа. Вот она и макнула нас холеными мордами прямо в дерьмо.

Роман, который считал себя опытным, пострадал от нападения беглого заключенного. Милена, которая в лесу должна быть как дома, лежит с температурой под сорок. Мимимишик… лошадка настолько темная, что бесполезно искать его в ночном лесу. И мы двое: просто без шансов. Просто. Без. Шансов.

Но мы хотим жить.

Я буду хранить это чувство, пока смогу. Неизвестно, что лучше: умереть от голода или в лапах дикого зверя – или во сне, не услышав и выстрела.

– Почему я? – я нагнала Аркудова, и мы теперь шли вровень. Шаг у него был шире, но если Мимимишик наводит на нас пистолет, пусть выбирает, кто из нас. Хотя толку, одна я в тайге в любом случае не смогу выжить. Вдвоем мы не выживем, скорее всего, тоже, но вдвоем умирать не так страшно. – Почему не Роман, не Милена?

– Ты своя, Дианочка, – Аркудов даже не обернулся. – Стерва, каких поискать, но своя. Я тебя знаю со школы – от тебя можно ждать любой подлости. Проблема: от прочих я не знаю, какой подлости ждать.

– Да, Игорек, – улыбнулась я. Вот что называется «смотреть в одном направлении». Мы разные, мы очень друг друга не любим, но если уж доверять – то тому, кого успел изучить или думаешь, что успел. – По идее ты должен был дергать меня за косы, швырять мой портфель из окна и что там еще делают мальчики, когда им нравятся девочки?

– Когда мальчику нравится девочка, он носит ее портфель, дарит ей шоколадки и приглашает ее в луна-парк. Но я понял, ты шутишь, Дианочка, это же хорошо. Это значит, что у нас есть с тобой шансы…

– Выжить, – кивнула я и угодила ногой в лужу. К счастью, небольшую. Обошлось. – Мизерные, но они все-таки есть.

Мы разошлись на несколько секунд, обходя подозрительное нечто – то ли корневище, то ли пень, поросший травой. Неживое, что было главным.

– Выжить, да, – Аркудов приблизился и взял меня за плечо. – Мы с тобой ломаем стереотипы. Люди бы уверенно заявили, что мы друзья, раз уж я не проявляю к тебе интерес иного плана. А парадокс – мы даже и не друзья. Мы конкуренты с тобой, Дианочка. Мы просто понимаем друг друга лучше.

– А Милена тебе зачем? – спросила я внезапно для себя самой, и Аркудов от неожиданности сбился с шага.

– Черт знает, – признался он. – Таких Милен… – Он пожал плечами. – Жалко ее? Без понятия. Но она искренняя.

– А я, Аркудов? – хмыкнула я.

– Ты тоже, Дианочка, и ты тоже. В этом весь и вопрос.

Я убрала с лица прилипшую прядь волос и осмелилась оглянуться на вертолет. Он темнел на фоне дрожащей серости – откуда-то полз туман. Очень, очень плохая новость. Вторая плохая новость – мы ушли от вертолета метров на триста. Новость хорошая – на таком расстоянии пуля нас уже не достанет. Не должна, триста пятьдесят метров вроде бы предел убойной силы, значит, еще чуть-чуть. Никакого движения не было, что не значило, что за нами не наблюдают через окно. И мне будет легче не думать об этом и быстро пройти еще сотню шагов.

Я ускорилась, Аркудов тоже.

– Ты не удивилась, Дианочка, пистолету. Поверила мне вот так?

Я помотала головой, хотя Аркудов отпустил меня и опять опередил на пару шагов, поэтому увидеть мою реакцию не мог. На резком выдохе я его догнала и пояснила легкомысленным тоном:

– Я видела. Еще вопрос: что видел ты? Там, на болоте? Сказал, что зверя, но что ты видел на самом деле?