Это всегда была ты - Никола Хотель Страница 26

Семья. В ушах гудит так, будто мне прилетел удар прямо по барабанной перепонке. Не могу поверить, что он сказал это серьезно. Должно быть, я ослышалась. Он не может произнести это так, как будто это само собой разумеется. Если бы я действительно была частью семьи, то разве он изгнал бы меня? Смог бы Ричард просто вычеркнуть меня из своей жизни в течение одного дня? Если бы я действительно была частью этой семьи, то он не убирал бы мою комнату. Я, черт возьми, не являюсь частью этой семьи.

У меня такое чувство, будто на грудь мне положили груду камней. Мне так много хотелось сказать: Ты выставил меня прочь. Ты просто уничтожил меня. Почему ты это сделал? Но я не даю этому вылиться наружу, потому что, как только я начну говорить, то боюсь, что не смогу остановиться. Я бы ревела, в какой-то момент начала бы кричать и сделала бы ему больно. А если я причиню ему боль, то… тогда он просто оставит меня – прямо как тогда, в интернате. Ричард сделает это снова. Он снова отправит меня прочь, потому что я ему неудобна, потому что я сделала что-то не так. Потому что я снова и снова ссорюсь с Ашером. Так же, как в тот день, когда я выбежала из дома – растерянная и испуганная. Боже мой, мне было пятнадцать! В пятнадцать лет со всеми случается что-то подобное. Ты так уязвим! Тогда я просто убежала, чтобы он меня вернул. Я хотела, чтобы меня нашли. Я хотела, чтобы Ричард крепко держал меня, а не чтобы оттолкнул от себя из-за этих неприятностей.

Ричард вдруг протягивает руку и касается моей щеки. Я была так поглощена своими отчаянными мыслями, что не заметила, как это происходит, и поэтому я дергаюсь, словно от удара током.

– Ты поранилась.

– Что? Ах, да это ерунда. – я качаю головой, и он снова опускает руку. – Всего лишь несколько мелких царапин. Я бегала сегодня утром и была невнимательна.

Мое горло совершенно пересохло от множества невысказанных слов, и я глотаю.

– Я действительно совершил много ошибок в своей жизни, – вдруг начинает Ричард и тихо вздыхает. Мне трудно выдерживать его взгляд, и я задерживаю дыхание, когда он спокойно продолжает говорить: – И теперь я пытаюсь все исправить. Даже с Ноем. Я надеялся, что ты сможешь мне в этом помочь. Но больше всего я надеялся, что ты простишь меня за то, что я не всегда принимал правильные решения, особенно по отношению к тебе. Думаешь, ты сможешь?

Я не знаю, что на это сказать. Я чувствую только это удушье в горле и непреодолимое желание закричать в толстую подушку. Долго кричать. Так долго, пока во мне больше не останется сил и я просто провалюсь в сон.

Почему-то я чувствую себя беспомощной. Конечно, мне хотелось бы простить отчима, но кроме того мне хочется иметь возможность доверять ему и больше панически не бояться быть отвергнутой. Ричард ничего мне не объяснил. Я понятия не имею, каковы были его мотивы, да и каковы они сегодня. До сих пор я была твердо убеждена, что мой страх пройдет только тогда, когда я порву с семьей Блейкли раз и навсегда. Я задыхаюсь, пытаясь выиграть время.

– Не возражаешь, если я сделаю глоток твоего апельсинового сока? – наклоняюсь над столом, чтобы дотянуться до бокала Ричарда, к которому он до сих пор даже не притронулся.

– Разумеется. Я как раз задавался вопросом, что же это такое. Он выглядит странно.

Уже поднеся стакан к губам, я останавливаюсь. Через его край я смотрю во все еще растерянное лицо Ричарда, которое расслабляется на моих глазах. Наверное, это шутка. Меньше пяти минут назад Ричард сам налил себе сока. Я делаю большой глоток, потом дрожащими пальцами снова ставлю стакан на место.

– Прости, о чем ты меня только что спросил?

Сердце пульсирует у меня в горле. Я задерживаю дыхание, все мои чувства похожи на сплошной оголенный нерв, и я слышу голос Ричарда, который раздается в моей голове словно эхо. Вчера вечером он сказал: А теперь иди спать, Кэтрин.

Я невольно качаю головой. Это смешно, Айви! То, о чем ты сейчас думаешь, абсолютно нелепо!

– О чем я тебя спрашивал? – Ричард проводит пальцами по переносице, как будто это способно помочь ему сосредоточиться. – Ну, я думал, ты расскажешь мне о своей работе. Она тебе нравится? Как думаешь, у тебя получается уделять время своим интересам? Ты всегда была такой талантливой и творческой, это ты наверняка унаследовала от матери.

Внутренне я словно застыла. Вся деловитость и властность осыпались с Ричарда, словно слой пыли. Он улыбается мне так тепло, что у меня становится очень тяжело на сердце.

– Эм… в основном я подаю курицу тикка и карри, – отвечаю я. О боже, мне нужно что-то рассказать. Что-то, что заглушит мои мысли. Я не хочу думать о том, что может означать поведение Ричарда. – Я… собираюсь разработать новый логотип для Кирана, моего босса.

– Киран – владелец этого ресторана?

– Да, – быстро отвечаю я. – Если ему понравится мой вариант, я могу переделать меню и визитные карточки. Это всего лишь маленький ресторанчик, но если описать это в положительном ключе, то это мой первый заказ на брендинг.

Я вымученно улыбаюсь, а затем просто продолжаю говорить и рассказываю ему об университете и моих курсах. Я быстро тараторю об этом, а также позволяю себе некоторые не совсем уместные подробности – такие как последняя студенческая вечеринка. Но я также рассказываю об Обри и о том, что мы хотели поехать с ее матерью в пляжный домик на Лонг-Айленде на эти каникулы.

– Но сейчас непохоже, что из этого что-то выйдет. Обри поссорилась с мамой и теперь, наверное, останется в общежитии.

– Как ты смотришь на то, чтобы просто пригласить ее к нам?

Я недоверчиво смотрю на него.

– Имеешь в виду сейчас? Сюда? – я ищу в его лице что-то, что выдаст мне, действительно ли сейчас он имеет это в виду серьезно. – Хм… Вообще-то… вполне может быть, что она уже согласилась на работу, и теперь у Обри нет времени.

И кроме того, мне кажется, что это совершенно глупая идея, ведь я обещала Ашеру как можно скорее исчезнуть из его поля зрения. Если вместо этого я останусь и приглашу еще и подругу, он превратит мою жизнь в ад.

– Спроси ее об этом. – Ричард ободряюще кивает мне, потом забирает у меня бумаги, которые я все еще судорожно сжимаю, и бросает их на столик возле кресла. – А теперь позволь мне еще немного поработать.

Я неуверенно закусываю нижнюю губу.

– Хочешь, я принесу тебе еще сока? – спрашиваю я, стараясь, чтобы это звучало вполне безобидно. – Какой уж там был сок?

– Я думаю, что это был апельсиновый, но не стоит. В конце концов, я еще не инвалид и могу принести его себе, если вдруг захочу.

* * *

Мне это все почудилось. Я просто переутомилась, и мне это померещилось. Проблема не в Ричарде, проблема во мне. Боже мой, он просто разок оговорился, такое бывает. И по поводу сока он, вероятно, просто пошутил. Это была шутка, которую я просто не поняла, потому что мы не так близки. Я чувствую себя полной дурой, потому что позволила себе мысль о том, что Ричард каким-то образом может быть не в своем уме. Жар ударяет мне в лицо, когда я представляю себе, как высказываю Хиллари эти подозрения. Это смешно, повторяю я снова и снова, и все же остается этот осадок сомнений, которые, словно зуд, просто не хотят оставлять меня.