Долина забвения - Эми Тан Страница 26

Он снова пришел на следующий день, свежевыбритый, элегантно одетый.

— Я покидаю Шанхай и отправляюсь в Южную Америку. Если ты уезжаешь, мне тоже незачем здесь оставаться, — голос у него был грустный, но спокойный. — Я просто пришел тебе сказать, что больше тебя не побеспокою. Могу ли я поцеловать тебя на прощание?

Он опустился на колени. Она вздохнула и протянула ему руку. Он быстро поцеловал ее, затем прижал ее ладонь к своей щеке.

— Этого мгновения хватит мне на всю жизнь. Ты знаешь, что я не мог действительно считать, что ты плохая любовница. Только ты могла вознести меня на вершины наслаждения, которые я не мог себе представить. Нам было хорошо вдвоем, правда? Я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь позабыть все эти неприятности и вспомнить те времена, когда наслаждение так изматывало нас, что мы не могли вымолвить ни единого слова. Ты помнишь? О господи, Лу, неужели ты лишишь меня этой сладостной неги? Можешь ли ты подарить мне еще одно такое же воспоминание? Это же никому не повредит, правда? Я просто хочу снова доставить тебе удовольствие, ничего больше.

Он поднял на нее взгляд, и она ничего не сказала в ответ. Он дотронулся до ее колена — она продолжала стоять в молчании. Он поднял ей юбку и поцеловал ее колено. Я знала, что будет дальше. Это было видно по ее глазам. Она снова стала глупой. Я вышла из комнаты.

Следующим утром я слышала, как Золотая Голубка отчитывает ее:

— Я вижу, что он снова забрался к тебе в душу и тело. Это видно по твоим сияющим глазам, по тому, как приподнимаются уголки губ. Ты все еще вспоминаешь о том, что он делал с тобой прошлой ночью, да? Похоже, что у этого человека магия тысячи мужчин, раз он может разжечь у тебя между ног такую похоть, которая одурманивает твой разум.

— Прошлая ночь ничего для меня не значит, — сказала мать, — Я просто вспомнила о старой привычке. Мы отдались распутному веселью, но теперь с ним покончено.

Однако через три недели Фэруэтер снова появился у нас в доме. Он завалился в гостиную со своей обычной обезьяньей ухмылкой и направился к матери с распростертыми объятиями.

— Думаю, я заслужил ваш поцелуй, мисси Минтерн, потому что я только что забронировал для вас две каюты на корабле, который отплывает через два дня! Разве это не доказательство моей любви?

Она удивленно вытаращила глаза, но не двинулась с места. Он быстро рассказал ей, что от общих деловых знакомых услышал, что ей нужна помощь. Несмотря на то что они были в ссоре, он решил, что сможет снова заслужить ее доверие и завоевать ее сердце, если даст ей то, в чем она так нуждается.

Они покинули гостиную и пошли в ее кабинет. Я быстро завершила завтрак и отправилась в Бульвар, в беспорядке раскидала по столу учебники и тетради, чтобы создать впечатление, что я занимаюсь, а потом прижалась ухом к холодному стеклу. Я слышала всю его тошнотворную речь о душевных страданиях, о бессмысленности жизни, о том, как он решил помочь ей и как жизнь для него снова обрела смысл. Он осыпал ее потоком нежных слов вместе с уже привычными стенаниями о вечной боли. А потом сменил тактику:

— Лу, дорогая моя, помнишь, как нам было хорошо той ночью, правда? Господи! Я никогда раньше не видел в тебе столько огня. Мне до сих пор становится жарко только при мысли об этом. А тебе?

Ответа не последовало. Тишина затягивалась, и я надеялась, что они там не целуются или не занимаются чем-то похуже.

— Отстань, — грубо ответила она. — Сначала я хочу узнать подробнее о твоем предложении.

Он рассмеялся:

— Хорошо. Но я не забыл о своей награде! А когда ты услышишь, что именно я для тебя нашел, возможно, ты захочешь удвоить награду! Ты готова? Две каюты на пароход, у которого всего три стоянки — в Гонконге, Хайфоне и Гонолулу. Двадцать четыре дня пути до Сан-Франциско. Каюты, конечно, не первого класса, я все-таки не Господь Бог, чтобы творить чудеса, но довольно приличные, по левому борту. Все, что мне нужно, — ваши паспорта. Не волнуйся. Я уже забронировал каюты, но мне нужно к завтрашнему дню принести и показать им паспорта, чтобы подтвердить бронирование.

— Свой паспорт я тебе отдам. Но ребенку, который путешествует с матерью, паспорт не нужен.

— Агент, который занимается бронированием кают, сказал мне, что паспорта необходимо иметь всем пассажирам — мужчинам, женщинам и детям. Если у Вайолет нет паспорта, в этом нет ничего страшного — достаточно показать в консульстве ее свидетельство о рождении, и ей быстро сделают паспорт. У нее же есть свидетельство, правда?

— Конечно! Оно лежит у меня прямо здесь.

Я слышала, как заскрипели ножки стула, как звякнул ключ, как со скрипом выдвинулся ящик стола.

— Где же оно?! — воскликнула мать.

— Когда ты в последний раз его видела?

— Оно мне еще ни разу не требовалось. Но все важные для меня документы всегда хранились тут, под замком.

Она выругалась, начала выдвигать другие ящики и с грохотом задвигать обратно.

— Успокойся, — произнес он. — Через консульство легко получить другое свидетельство.

Я не смогла расслышать, что ответила мать. Она что-то бормотала себе под нос: что-то про порядок в кабинете, что она никогда не перекладывала вещи с места на место…

— Ты сходишь с ума, Лулу, — мягко заметил Фэруэтер. — Иди сюда. Мы довольно легко можем разрешить этот вопрос.

Она снова что-то пробормотала, но все, что я смогла расслышать, — слово «украли».

— Ладно тебе, Лу, дорогая, ну рассуди сама: с чего бы кому-то красть свидетельство о рождении Вайолет? Это бессмысленно. Выбрось это из головы. Завтра же утром я могу достать ей в консульстве и сертификат, и паспорт. Какое имя вписано у нее в сертификате? Это все, что мне нужно знать.

Я слышала, как она произнесла: «Таннер», «муж» и «американец».

— Замужем? — произнес Фэруэтер. — Я знаю, что ты любила его и что вы жили вместе. Но ради Вайолет ты, очевидно, пошла на крайние меры. Впрочем, рад это слышать. Это означает, что она — американка по происхождению, законный гражданин страны. Подумать только, насколько бы все осложнилось, если бы ты внесла в свидетельство имя ее настоящего отца, китайца!

Меня уязвили его слова. Почему этот мерзкий человек так много обо мне знает?

Вечером Фэруэтер вернулся с удрученным видом. Они с матерью прошли в кабинет, а я, как обычно, спряталась на стороне Бульвара. Днем я уже позаботилась о том, чтобы чуть приоткрыть двери и оставить небольшую щель между портьерами.

— У них нет записи о рождении Вайолет, — сказал он.

— Но это невозможно. Ты уверен, что сообщил им верное имя?

Она порывисто черкнула что-то на листке бумаги и передала ему.

— Да, именно это имя я и сообщил, точно по буквам, как ты и написала. У них нет записи о рождении Вайолет и вообще нет сведений о том, что кто-то родился у Лулу Минтерн. Я тщательно все проверил.