Очень страшно и немного стыдно - Жужа Д. Страница 26

29 декабря

Мороз. Мы замерзшие два австралийца, которые уехали из сорокоградусной домашней жары. Но белые одеяла снега, укрывшие всю деревню поутру, заслуживают того, чтобы пострадать ночью.

Магия! Кстати, мы тоже ночью видели привидение. Наверное, это тот самый.

Дальше опять склеилось.

До рассвета вчерашний мужчина проходил опять. Она стояла у окна и смотрела на него, и ей показалось, что он тоже ее увидел. Но маршрут не изменил – развернулся у кустов и пошел по рисовым полям вниз. Она же, не прячась, стояла, пока он не скрылся из виду, вернее, не он, а его соломенная шляпа.

Днем она спустилась в лощину, туда, где по камням бежала перламутровая река. Дети, спасаясь от жары, играли в воде, швыряли плоскую гальку. По отмели стайками носились тени небольших рыбешек, тычась в прибрежную траву.

Над рекой в небольшом кисатэне днем можно было перекусить.

Официантка вместе с меню принесла маленький бамбуковый веер.

– Скажите, а вы слышали что-нибудь про привидения? Здесь, в этих краях?

Официантка испуганно замахала на нее – обрывая вопрос, записала заказ и засеменила на кухню. К женщине повернулся человек с бледным лицом, сидевший за соседним столом. Судя по акценту, немец.

– Вы смотрели знаменитый фильм Кобаяси? Там первый кваидан называется “Черные волосы”. – Мужчина замолчал, и не дождавшись ответа, продолжил.

Она слушала.

– История о молодом самурае, который бросил свою любимую, но бедную жену, чтобы выгодно жениться на другой. История довольно обычная. Новая жена оказалась особой злой и эгоистичной. Требовала, чтобы муж ее постоянно развлекал, отрабатывая, так сказать, новое социальное положение. И он чем дальше, тем чаще вспоминал первую жену и скоро понял, что она ему дороже всех других женщин. И много лет уже прошло, а все равно любит он только ее. Мучился он, мучился и в конце концов решил вернуться. Долго искал ту самую деревню. Нашел обветшалый дом. Понял, что пришел слишком поздно, но внутрь все же зашел. И там, к своему удивлению, увидел любимую. Она была все так же прекрасна и так же добра. Ждала его. И приняла в свои объятия.

Человек с бледным лицом замолчал, посмотрел на реку, на небо и продолжил:

– Утром проснулся самурай в этом заброшенном доме и обнаружил, что рядом с ним лежит полуистлевший труп.

– Какой ужас.

– Вы не верите в оборотней?

– Нет.

К дому она вернулась через рощу голубого бамбука. Седой налет на стволах походил на изморозь.

В эту ночь ей снились цветные сны. Что-то зеленое на красном фоне, одинаковое по тону, цвета спорили между собой, картинка мельтешила, и больно было смотреть. Она даже проснулась. Еще не рассвело, пятна из сна плясали в голове. Симультация – вспомнилось из институтских лекций. Что-то подобное было, когда она задремала в первый же день путешествия в шинконсэне ^[5] и поезд проходил через мост – мелькали металлические конструкции, перекрывая горячее солнце, и в голове вспыхивало то оранжевым, то синим. Теперь был алый с зеленым. Зеленый пришел от рисовых делянок, они были повсюду, вокруг домов, на склонах, у самых рельсов. Но этот алый? Как было там в лекциях? Красный тест-объект на сером фоне выделяет из него зеленый – и наоборот, зеленый тест-объект даст серому красный оттенок.

Когда она поднялась, мужчина уже шел к дому и смотрел на нее. Она не спряталась, а он перед самым поворотом остановился. На вид ему было лет сорок, но волосы его были совсем седые. Он стоял и смотрел, будто силился что-то вспомнить, она не двигалась и только чуть шевельнула рукой, прощаясь, и, словно включенный этим жестом, он ожил, отвернулся и опять пошел вниз по полям.

Вечером она долго читала и заснула позже, чем обычно. Проснулась, когда седой уже стоял у дома и смотрел на нее сквозь стекло. Она не удивилась, не спряталась и даже не накрылась. Лежать и смотреть на него снизу вверх было все же неудобно, тогда она встала, одернула ночную рубашку, убрала со лба волосы, шагнула к окну и поняла, что он стоит уже внутри комнаты. Как бесшумны тонкие перегородки-фусумы – она не слышала ни звука. Мужчина смотрел на нее так же, как вчера, – внимательно припоминая. Сделал несколько шагов навстречу, провел ладонью по груди и коснулся губами лица. Она не почувствовала даже его дыхания. Провел пальцами по затылку и крепко обхватил шею. Сильно запахло воском, его язык зашевелился в ней длинным жалом. Он так сильно прижался к ней, что невозможно было двинуться и сильно ныло внизу живота. Горячая волна пошла от головы вниз и там внутри разорвалась взрывом огромной мощности. Его волны разнесли по телу великое наслаждение. Когда она наконец затихла, мужчина положил ее на футон и вышел из дома.

Спала она сутки без сновидений. Когда проснулась, ее не покидало ощущение вселенской радости и очищения, будто она выбросила из себя что-то старое и ненужное. На футоне под животом было влажно. Она поменяла простыню. Про мужчину она помнила мало, только глаза и еще, как выжженное клеймо, черный ровный крест на шее, чуть ниже уха.

В этот же день в дом заселилась корейская семья с маленькой девочкой, у которой бинтом был перевязан наискосок глаз.

Женщина собрала вещи, она переезжала в Хиросиму. Перед тем как сесть в такси, обернулась – девочка стояла на пороге, упираясь костлявыми руками в дверную раму Маленькое игрушечное распятье. Женщина помахала ей рукой, и девочка улыбнулась. Зубы девочки были красными от крови.

Огромная гостиница, совсем недалеко от порта, смотрела окнами на залив и считалась одной из лучших. На кровати лежал буклет, на его обложке ухоженные женские руки держат лепесток орхидеи. В буклете говорилось о большом комплексе бань на семнадцатом этаже. Предлагали скидку: вместе с масляным массажем тела, чисткой лица и двумя видами масок – всего двадцать восемь тысяч йен.