Кошачий король Гаваны - Том Кроссхилл Страница 25

Я слишком хорошо помнил, каково это – стоять обнявшись с Аной на темной сцене, прижавшись лбом к ее лбу…

Ну хоть обучение танцам продвигалось неплохо. Пабло так нас гонял, что мне приходилось втирать в грудь ментоловый гель, чтобы унять боль. И все же немилосердная муштра давала результат. Теперь я действительно мог вращать торсом и трясти плечами.

Но стоило потанцевать с настоящей кубинкой, и все иллюзии рассеивались. Большинство танцоров обычно просто улыбались, если ты дал маху. Другие ободряюще кивали, мол, ну разве ты не милашка! Были еще девушки, благоухающие, как парфюмерная лавка, и обожающие танцевать, прижавшись к тебе. Очень, очень близко.

И каждый норовил дать совет. Большинство кубинцев, кажется, просто физически не могли смотреть на танцующего «тыждрука» и не одарить его крупицей своей мудрости.

– Да тут все знатоки сальсы, – сделала вывод Ана. – Даже если сами не могут отличить правую ногу от левой.

Не все советы были бесполезными. А некоторые не ограничивались одними лишь танцами.

– Нельзя танцевать гуагуанко под эту музыку, – однажды днем не выдержала Йоланда. – Это коламбия.

Кузина стояла в дверях гостиной и смотрела, как мы танцуем румбу – весьма специфическую, надо сказать. Я двигался так же грациозно, как индюк с отрубленной головой, и, подозреваю, Ана справлялась не лучше.

– Я не знал, что ты умеешь танцевать румбу, – заметил я.

– Бенни вырос, танцуя, на улице. Ты же знаешь, что румба родилась именно там? Может, не такая стильная, как та, которую показывают вам учителя, но только на улице можно уловить ее суть.

– У нас отличный учитель, – попытался возразить я, но Ана сказала:

– Ты права. Нам нужно узнать больше. Я хочу увидеть Кубу. Настоящую Кубу.

Йоланда фыркнула, но не успела сказать что-нибудь еще, как раздался стук в дверь. Кузина пошла открывать.

На пороге стояла темнокожая женщина, ровесница Йоланды, тощая, почти истощенная, с запавшими глазами. Она тихо поздоровалась, и девушки обнялись.

– Это мой кузен Рик из Нью-Йорка и его подруга Ана. Я тебе рассказывала. Рик занимается кошачьим видео. – Йоланда указала на гостью: – Ребята, это моя подруга Миранда Гальвес.

Мы поздоровались.

– Вы ведете блог, да? – спросил я.

Миранда подняла бровь.

– Не знала, что я популярна в Америке.

– Эти двое общественно сознательные. – Йоланда говорила как-то странно – не совсем серьезно, не совсем шутя. – Ана только что заявила, что хочет посмотреть настоящую Кубу.

Миранда остро зыркнула на Ану:

– Настоящую Кубу? В противовес чему?

Ана замялась, словно чуя подвох, затем пожала плечами:

– Без всей этой туристической ерунды. Песен «Буэна Виста Сошиал Клаб» на каждом углу. Людей, орущих «Такси!» тебе в лицо. Магазинов, продающих изображения Фиделя и Че, и старых американских машин.

Миранда не улыбнулась:

– А ты думаешь, это не настоящая Куба? Что нельзя по десять часов торчать на улице, лишь бы получить пару долларов с туриста и купить себе поесть? Это все реальнее некуда, девочка.

– Я не это имела в виду…

– Нет, – мягко прервала Ану Йоланда. – Но прозвучало именно так.

Какое-то время Ана просто молчала и спокойно смотрела на двух женщин.

Миранда вздохнула:

– Слушайте, нас тоже тошнит от этих песен. Просто не говорите о «настоящей Кубе», если понятия не имеете, каково здесь на самом деле жить.

– Мы и не имеем, – вступился я. – Но хотели бы узнать.

Йоланда и Миранда разом повернулись ко мне, и я понял, что не просто влез в разговор, а наступил на больную мозоль.

– В этом-то и проблема, – начала Миранда. – Вы, туристы, приезжаете сюда и получаете от Кубы лучшее. Пищу, которую многие из нас никогда не попробуют, отели, которые мы и представить не можем, ночные клубы. И хорошо, ведь нам нужны ваши доллары, чтобы выжить. Но потом вы хотите сунуть нос к нам на кухни, в ванные… в нашу частную жизнь. Зачем? Чтобы увидеть, как все плохо: ой, бедненькие кубинцы! А потом поехать домой, написать пост на Фейсбуке и порадоваться за себя?

– Перестань, Миранда. – Йоланда легко коснулась плеча подруги. – Они не такие.

– Конечно. – Миранда поникла, ее голос звучал устало. – Простите.

– Миранда каждый раз рискует свободой, выставляя новый пост, – пояснила Йоланда. – Благодаря ей вы получаете иной взгляд на события. Только вчера она шла по улице и…

– Нет, – прервала Миранда подругу. – Я не хочу об этом говорить.

Повисло неловкое молчание. Я попытался найти какие-то слова и решил, что ничего нового сказать не могу. Мой опыт онлайн-активности ограничивался поиском лучших кошачьих роликов. Рядом с Мирандой я чувствовал свою ничтожность и даже представить себе не мог ее повседневную жизнь.

– Знаю, от нас толку маловато, – тихо начала Ана. – Но мы можем чем-то помочь?

Миранда поджала губы и, посмотрев на Йоланду, пожала плечами:

– Если понадобится, мы дадим знать.

– Хорошо, – сказала Ана.

– Хорошо, – сказала Йоланда.

– Хорошо, – сказал я.

– Ладно, Миранда, дай мне секунду, – продолжила Йоланда. – Мне нужно объяснить этим ребятам разницу между гуагуанко и коламбией. А то на них смотреть больно.

– А вы двое серьезно увлеклись румбой, – заметила Миранда, когда кузина закончила импровизированный урок.

– Рик хочет стать гаванским королем сальсы, – сообщила Ана.

Я послал ей убийственный взгляд, но она, похоже, не заметила.

Йоланда лишь ухмыльнулась:

– Кузен, не хочу рушить твои мечты, но, может, лучше проявить себя в том, в чем более-менее разбираешься? Стать кошачьим королем Гаваны, например?

* * *

Оглядываясь назад, я понимаю: надо было догадаться, что это прозвище ко мне приклеится.

* * *

Если оставить в стороне немилосердное отсутствие у Йоланды веры в мои силы, я начал думать, что и правда смогу когда-нибудь поучаствовать в соревновании в «Милочо». А потом возникла проблема с Пабло.

Было утро субботы.

В одиннадцать мы пришли к его дому и стали ждать, когда нам сбросят ключи. Прошло десять минут, пятнадцать. Ничего.

На нас начали пялиться любопытные соседи. Мимо протащил деревянную тележку какой-то старик, выкрикивая:

– Фрукты, овощи, мясо, тамаль, свежие цветы, жареная рыба!

То и дело к нам подходили парни и предлагали сигары.

– Давай найдем таксофон, – предложил я.