Помощник китайца. Я внук твой. Две повести - Илья Кочергин Страница 25

— Вы знаете, что это такое? — Если не хочет брать, то делаешь вид, что роняешь коробочку и она подхватывает её. — Это (например) чудесные ролики для чистки одежды. Вот смотрите…

Выхватываешь из кармана ролик, которым ты гладил уже сто человек, и чуть прокатываешь им по её плечу. Только опять нужно спросить разрешения (она его даст), потому что сейчас нарушишь её интимную зону, притронешься к ней. Можно даже погладить и по ноге, по бедру, по груди — смотря по ситуации.

— Видите, сколько грязи? А смыть с ролика её можно просто под горячей водой с мылом.

И так далее. Следишь за каждой мелочью или отпускаешь себя так, чтобы несло, чтобы окончательно закомпостировать своим весёлым бредом их уши и мозги.

— Пыль с костюма счищать чем будете? Шерсть собачью или кошачью? У вас дома животное есть? Муж? А мужа чем чистить будете? Муж требует ежедневной чистки, и не по-старинному пылесосом, а только роликами. Он же у вас, наверное, современный мужчина. Деньги домой приносит? Ну вот, я и говорю — раз не приносит, значит современный.

И они платят. Они иногда давятся, умоляют продать им ещё одну коробочку, они путаются в деньгах, а ты благородно возвращаешь им лишнее. Они занимают к тебе очередь, они отталкивают иногда друг друга. А иногда покупают с презрительной усмешкой, иногда даже выбрасывают в мусорную корзину только что купленную чепуху, показывая тебе свою крутизну. Но они слушаются тебя, ведь они берут товар и платят тебе деньги.

Люди начинают любить тебя, любить твоё веселье и наглость, а ты начинаешь потихоньку не любить людей. И верить в собственные силы. Верить в то, что ты можешь диктовать им свою волю. Ты, слабый, грустный муж, которому изменяет его жена, у которого болит желудок, который недоволен своей жизнью, ты, помощник китайца, можешь подчинять себе людей. Чем хуже было дома, тем легче на работу ходить.

Странно, но я ни разу не попробовал испытывать свои новые приёмы на Алёнке или на ком-нибудь из близких.

Необыкновенное удовольствие я получал от своего нового костюма.

В четвёртом классе, я помню, после того, как меня приняли в пионеры, я весь первый день ходил по дому в красном галстуке. А сейчас у меня был костюм. Мне тоже не хотелось переодеваться дома, я иногда забывал его снять, вернувшись с работы. Я под разными предлогами заходил к знакомым, чтобы выслушать их удивлённые восклицания: «Серёга, тебе так идут костюмы, оказывается! Совсем другой человек». Решил заехать и к Суну после работы. Позвонил, как всегда, предупредил.

Он встретил меня не особо приветливо. Лицо его было поцарапано — на щеке и около рта краснели здоровые ссадины. Ну вот, накувыркался мужик, видно завалился где-нибудь по дороге из магазина, когда за добавкой ходил, или местные хроны на хвоста сели, когда увидели, что бутылки тащит. Я сначала хотел пошутить насчёт этого, но передумал.

Он тоже почему-то был в костюме, а на мой не обратил никакого внимания, по крайней мере, не выказал восторга от моего нового вида. Наоборот, как-то неприязненно оглядывал меня.

— Ты знаешь, что это такое? — Он показал пальцем на своё лицо.

— Нет.

— Меня ограбили. Ты не знаешь об этом? Не знаешь, кто это сделал? — Спрашивает, как будто подозревает. И глядит мне в глаза.

— Где?

— Меня позавчера ограбили в лифте. Взяли тысячу долларов.

Наконец-то хоть в кресло усадил, но всё равно совсем по-другому ведёт себя, — наверное, не верит. И всё время оглядывает с ног до головы. Может, думает, что я на его тысячу принарядился? Теперь, видно, и пить завязал, бутылок-то в кухне уже нет.

Кое-как разговорился. В общем, зашёл за ним человек в подъезд, в лифте прижал и показал отрезок железной трубы. Сун пытался что-то там возражать и слегка получил кулаком. Отдал деньги и был отпущен. Что тут скажешь — ничего не скажешь, только посочувствовать можно. Какой же дурак при себе таскает баксы тысячами? Лучше бы мне побольше платил — ходили бы вместе, на двоих-то страшнее наезжать.

— Вы в милицию звонили?

— Нет. Я не буду этого делать. Ты знаешь, ведь в Москве всех китайцев обязательно бьют или грабят. Мои знакомые очень удивлялись, что я столько живу здесь, и со мной ничего не случалось. Все мои друзья и друзья моих друзей попадали в такие ситуации. И никогда милиция не делала ничего.

Ясно, что кормить и хвалить мой костюм он не будет. Надо было зайти дня на два пораньше. Посидел, пособолезновал, попрощался и пошёл ужинать домой.

Алёнка ушла совсем. Ушла как раз в тот день, когда я сдал инструкторскую норму.

Если ты хорошо работаешь, постоянно толкаешь много товара, то тебе предлагают сдать эту самую норму. Примерно подсчитывают, сколько уходит в день у опытных дистрибьюторов, и это количество ты должен сдавать каждый день всю неделю подряд. Сдашь меньше хотя бы раз — значит, начинай всё сначала.

Первый раз у меня не получилось. А потом всё же сдал, пришлось пару дней, правда, ехать уже после работы на три вокзала с товаром и там, в залах ожидания дотягивать до нормы. Вообще на вокзалах довольно стрёмно, обычно туда никто не ездит — милиции много и воров, но если нужно выполнять норму, то приходится, ведь все конторы и большинство магазинов уже закрываются.

И вот заделался я инструктором — текучка-то большая, им нужно всё время новеньких принимать на работу и учить. Отметили мы это дело шампанским в офисе, вернулся домой и неожиданно начал холостяцкую жизнь. Жалко было себя, даже не себя, а привычное будущее, обидно было думать, что столько лет прожил, а получается всё зазря. Всё коту под хвост получается.

В конторе говорю — у меня жена ушла, а мне отвечают — так это здорово. Поднимись, набери себе команду, раз ты теперь инструктор, потом, через годик открой свой офис, и пусть она сопли на кулак наматывает, когда в «мерсе» тебя увидит. А ты, мол, стекло опустишь и смачно так её пошлёшь. Это же, говорят, потрясающий стимул. Я им не стал говорить, что теперь у меня другой стимул. Быстрей «мерс» перед домом поставить, чтоб вернулась.

— Ты теперь, Сергей, учти, что для новеньких ты будешь олицетворять компанию. Так что у тебя всё должно быть идеально. Ты уверенный, богатый, сильный и тэ дэ. Понял? Так что не жена от тебя ушла, а ты её прогнал, понял? Так и рули.

За последние дни пришло два или три новых парня, одного из них дали мне. Очень ответственного, но тормознутого. Запоминает слова и движения, а потом повторяет их, как в замедленном фильме. Я ему твержу, чтобы он сам что-то придумывал новое, для него более подходящее, а он перед тем, как подойти к какой-нибудь тётеньке, шевелит губами, будто молится, потом выдвигает вперёд подбородок и идёт, как на приступ. Встанет над женщиной, поглядит ей в глаза, а потом улыбнётся, как маньяк своей жертве, и говорит: «Здравствуйте!». Конечно, пугаются.

Мы стояли с ним на Чистых прудах и разучивали, как к бабам нужно подходить. Сначала он изображал бабу, потом я. И каждый раз, когда я смотрел, как он подходит, то появлялось ощущение, что он сейчас ударит.