Куриный бульон для души. Истории для детей - Ирэн Дунлап Страница 25

— Какая тоска зеленая! — пожаловалась мне моя сестра Линда на перемене. — Давай притворимся больными, вернемся домой и будем играть, пока мама с Шерил не вернутся.

Шерил — это наша младшая сестра, она тогда ходила в детский сад рядом с маминым офисом.

— Отлично! — воскликнула я. Старшую сестру я просто обожала и была готова делать все, что она предлагает, не раздумывая.

— Ой-ой-ой! — запричитала сестра и схватилась за живот. — Ой, как живот болит!

— И у меня тоже ужасно болит! — застонала я и подмигнула Линде.

Вскоре после нашей «репетиции» переменка закончилась, и мы разошлись по классам. В начале урока я попросилась в туалет и вернулась в кабинет с таким видом, будто мне нездоровится.

— Я плохо себя чувствую, — забормотала я, — мне, кажется, надо сходить к медсестре.

— Сочувствую, дорогая, — сказала учительница миссис Браун и отпустила меня в медкабинет.

— Спасибо, — тихо ответила я и вышла из класса, игнорируя внутренний голос, говоривший, что я поступаю плохо.

Медсестра помяла мой живот, задала несколько вопросов и погладила по голове. Потом она вышла на несколько минут, а когда вернулась, я наплела ей кучу ерунды. Я сказала, что позвонила маме и что она уже едет с работы и будет ждать меня дома. Медсестра проверила мое личное дело и увидела в нем разрешение родителей, дающее мне право самой добираться до дома из школы. Потом она набрала мамин рабочий номер, но на звонок никто не ответил. «Наверное, твоя мама уже едет домой. Ты уверена, что сама дойдешь?» — сказала медсестра.

— Уверена, — ответила я и улыбнулась, как улыбаются больные люди. Я была очень рада, что мама не ответила на этот звонок.

Когда я пришла домой, Линды еще не было, но я думала, что она вот-вот подойдет. Мне просто не терпелось с ней поиграть.

Пока ждала сестру, я заскучала, открыла коробочку для завтрака и съела бутерброд с докторской колбасой. Я представляла, как мои подруги сидят, общаются и смеются в столовой, выглядывала в окно и смотрела, не идет ли Линда. Потом я стала вспоминать, что мои одноклассники должны были делать в этот день: они должны были посмотреть фильм про Мексику, написать тест по математике и (очень жаль это пропускать!) послушать очередную главу одной очень занятной книжки.

Линда все не появлялась, и мне по-прежнему было скучно. Я зашла в мамину комнату и начала перебирать ее вещи. Я намазала губы маминой помадой, надела сережки и ожерелье, потом сняла школьную форму и надела бюстгальтер, черное платье и туфли на высоких каблуках. Но и это меня не развеселило. Я пошла в гостиную и плюхнулась на диван.

Через несколько минут я услышала, как в замке входной двери поворачивается ключ. Но это была не Линда! Я от удивления раскрыла рот!.. Мама подошла к дивану и сказала: «Я приехала с работы, чтобы впустить в квартиру водопроводчика. А вот что ты здесь делаешь, мне не совсем понятно».

— Я… заболела, — еле выдавила из себя я.

— Но при этом у тебя нашлись силы, чтобы переодеться в мои вещи, — спокойно ответила мама.

— У меня живот болел, но сейчас мне стало лучше, — объяснила ей я.

— Прекрасно. Значит, ты можешь вернуться в школу, правильно?

— Да… правильно, — сказала я, встала и направилась в свою комнату.

— Ты куда собралась? — поинтересовалась мама.

— Надо переодеться в школьную форму.

— На это у нас нет времени. Ты и так достаточно уроков пропустила. Садись в машину.

— Но я же не могу появиться в школе в таком виде! — запротестовала я.

— Нет, садись в машину!

Я просто не могла поверить, что мама меня так жестоко накажет. Я чувствовала себя как зомби и выглядела как клоун. Мы доехали до школы, не обмолвившись ни словом. Мама припарковала автомобиль и, как первоклашку, довела меня до двери кабинета. Увидев меня, все засмеялись. Лицо миссис Браун приняло самое грустное выражение, и учительница попросила меня пройти к своему месту. Я села за парту, открыла книгу, и слезы закапали на страницу. Вот тогда-то я почувствовала себя по-настоящему больной — но не такой больной, за какую пыталась выдать себя утром.

В классе хихикали. После окончания занятий мне в клоунском наряде пришлось возвращаться домой. По дороге из школы какой-то проходящий мальчишка крикнул мне: «Эй, тупица, Хэллоуин только в октябре!» Дома я быстро сняла мамину одежду и смыла косметику. Потом мама вернулась. С ней была Шерил, и она бросилась меня обнимать. Я подумала, что моя младшая сестра, наверное, относится ко мне так же, как я отношусь Линде. И я крепко обняла Шерил в ответ.

По приезде Линды домой мы с ней поговорили. Она сказала, что, когда вернулась после нашего разговора в класс, поняла, какую мы задумали глупость, и не стала притворяться больной. Линда решила, что я додумаюсь сделать то же самое. Она поступила разумно, поэтому не было смысла на нее злиться.

В тот вечер мама крепко поцеловала нас перед сном. Она ни слова не сказала о моем поведении. Когда за ней закрылась дверь нашей комнаты, я начала плакать. Мне было ужасно стыдно за то, что я обманула учительницу и медсестру. Я чувствовала, что мне будет стыдно завтра смотреть в глаза подругам. Мне было обидно из-за того, что я расстроила маму.

Когда я перестала плакать, то услышала, как ровно дышат во сне мои сестры… и улыбнулась. Это был день, когда я многому научилась и многое поняла.

Карен Вальдман