Жизнь: вид сбоку - Александр Староверов Страница 25

При этом о доброте и бескорыстии русского народа слагаются былины. И они не лишены оснований. Снять с себя последнюю рубаху, отдать такой нелишний, тяжко заработанный рупь на опохмел совершенно незнакомому человеку, принять смерть, наконец, за други своя. Как говорится в народе, «на миру и смерть красна». Все так… но только если эта смерть будет происходить в границах России. Ну или бывшего Советского Союза. Во всяком случае, не в отпуске. На отдыхе наличие рядом соплеменников является для нас, безусловно, отягчающим обстоятельством. Как окна гостиничного номера, выходящие на шумную стройку, усугубленную помойкой и нефтеперерабатывающим заводом поблизости. Самый популярный вопрос при заказе тура: «А русских в гостинице много?» И успокаивающий ответ агента: «Что вы, что вы, там только немцы и французы, это вообще немецкий отель, они русских не любят». – «А, ну, тогда ладно…»

Умом, конечно, Россию не понять. Я, если честно сказать, даже не пытался. Хватило мне примеров нескольких друзей, которые пробовали. В лучшем случае заканчивалось депрессией, а в худшем – алкоголизмом со смертельным исходом. Но однажды под влиянием смеси трех великих белых напитков (водки, текилы и рома), тоже на отдыхе, кстати, я вдруг провалился в свое собственное и, похоже, наше общее коллективное бессознательное и отыскал там разгадку. Отпуск за границей для постсоветского русского человека – это всегда маленькая измена огромной Родине. Так же как с любовником или любовницей, за границей люди творят странные, невозможные с надоевшим мужем и опостылевшей женой вещи. Они катаются на верблюдах, летают на парашютах, едят моллюсков и перченых кузнечиков, швыряются деньгами, не боятся полиции и даже (о господи!) отвечают на бессмысленные улыбки беззаботных европейцев такой же бессмысленной и беззаботной улыбкой.

Ситуация прояснилась. Измена на глазах у супруга или супруги – это уж совсем непристойное извращение. Прочные духовные скрепы не дают нам скатиться в бездну окончательного и бесповоротного разврата. Мы шифруемся, таимся, отъезжаем подальше от дома и царапающих совесть взглядов соотечественников. А отъехав, гуляем по полной… Но и это не вся правда. Выпив около литра смеси трех великих белых напитков, я погрузился на самое дно коллективного бессознательного, и вся правда открылась мне в своем подлинном величии и блеске. Нам стыдно. Нам очень стыдно глядеть в глаза друг другу. Жизнь на Родине тяжела. Для того чтобы поехать за границу и кутнуть там как следует, приходится многое выносить. Кто-то пашет как вол, кто-то унижается, кто-то унижает, многие обманывают, и почти все терпят, бесконечно терпят и идут на компромиссы сами с собой. То есть сначала сами с собой, а потом вообще неизвестно с кем, потому что себя в результате этих компромиссов зачастую и не остается… И главное, все знают эту постыдную тайну друг про друга. Легко менеджеру среднего звена пускать пыль в глаза красоткам, заказывая устрицы и шампанское на деньги, с трудом скопленные к отпуску, легко утверждать, что он не менеджер, а топ-менеджер и не в компании, торгующей унитазами, а, скажем, в «Газпроме». Легко притворяться не тем, кто ты есть… Когда ты такой один. А если все кругом такие? Коллеги по работе, соседи, родственники… Тогда нелегко. И пусть провалятся тогда к черту эти родственники и соседи. Уж лучше англичане, американцы и тайцы, бормочущие что-то на своей тарабарщине… Все это я понял значительно позже с помощью волшебной смеси из трех великих белых напитков. А в то счастливое и не замутненное лишним знанием время, получив заверения от работника туркомпании, что ни-ни, ни одного русского и даже украинца в нашей гостинице не будет, мы с женой купили путевку и отправились в Таиланд.

* * *

В автобусе, развозившем прилетевших туристов по гостиницам, конечно, находились одни соотечественники, конечно, они были пьяные и вели себя, конечно, мягко говоря, неадекватно. Перескок из зимы в лето, сдобренный изрядным количеством алкоголя, превратил людей, и так не сильно воспитанных, в натуральных бабуинов. С огромным облегчением, когда объявили наш отель, мы вышли на улицу и, осознав, что вышли одни, расслабленно вздохнули. Не обманули в туркомпании, слава богу, отдыхать будем в обществе цивилизованных европейцев. Счастливые, мы вошли в отель и…

Просторный мраморный зал был полон русскими. Немногочисленные англичане, немцы, французы и прочие итальяшки испуганно и сиротливо жались по стеночкам. Обслуживающий персонал, состоящий из тайцев, перемещался по лобби короткими перебежками. Покинутый с таким удовольствием автобус показался нам раем. Там еще попадались умеренно вменяемые москвичи, которых издалека можно было принять за цивилизованных европейцев. Здесь же москвичами и не пахло. Русский человек высочайшей степени очистки, 999-й пробы русский человек. Скорее всего, откуда-то из необъятных сибирских просторов, из провинциального лукоморья и мифического Китеж-града. Из анекдотов. Мощные, с солидными пузцами, мужики лениво фланировали в поисках открытых ранним утром баров. Из одежды на них имелись толстые золотые цепи с монументальными крестами, безумных расцветок плавки по колено и легендарные сумки-напузники, в которых угадывались пухлые котлеты зеленых американских денег. По древней русской традиции, мужики не доверяли сейфам в номерах и все свое носили с собой. Особо продвинутые поверх стандартной униформы небрежно накидывали махровые гостиничные халаты, что, впрочем, не отменяло ни сумок-напузников, ни золотых крестов, ни плавок. Женщины, напротив, выглядели катастрофически нарядно. С обильного завтрака они возвращались в боевом вечернем макияже, в ультракоротких платьях преимущественно леопардовой расцветки и на двадцатисантиметровых, остро заточенных каблуках. Роста дамы были гренадерского, отличались пышностью форм и необъятными бюстами. Несмотря на грозившие лопнуть по шву платья, кустодиевские красавицы умудрялись одной рукой волочить пару упитанных детишек, а другой тащить добычу со шведского стола. Оставшимся свободным ртом они одновременно хвастались добычей (мол, до ужина хватит упертых салатиков, ананасиков и колбаски) и пытались усовестить рыщущих в поиске алкоголя мужей, чтобы те не нажирались с самого утра. Мужья нецензурно посылали дам в номер. Женщины, хоть и без особой радости, шли, куда их посылали, одновременно продолжая хвастаться перед подругами добычей и проклиная судьбу, которая их свела с их разжиревшими, охамевшими и охреневшими вконец вторыми половинами.

– Может, поедем отсюда? – робко спросила моя жена, в шоке от развернувшегося перед нами натюрморта. – Снимем квартиру, хоть самую маленькую, хоть далеко от моря, пожалуйста…

Я почти был готов с ней согласиться, но тут во мне взыграл типичный постсоветский интеллигент. «А может, в этом и есть сермяжная правда?» – подумал я, дословно повторяя мысль праотца всех типичных постсоветских интеллигентов Васисуалия Лоханкина. Но, по заведенной у постсоветских интеллигентов традиции, вслух сказал совершенно другое:

– Нет, дорогая, – это карма. От кармы не уйдешь. Мы много грешили, мы ели йогурты, пользовались освежителями воздуха, лосьоном после бритья и одноразовыми пакетами для мусора. Мы купили посудомоечную машину! И самое чудовищное, мы пытались покинуть Родину. Мы старались это сделать даже в Москве, живя там, как будто мы в Милане или Париже. Мы с тобой предатели, дорогая. А Родина предательства не прощает. У нее длинные руки, холодная голова и пламенеющее сердце. От Родины невозможно скрыться. Примем же покорно заслуженное наказание, выпьем свою чашу до дна. Вперед на ресепшен!