За миг до откровения - Валентина Ива Страница 25

Скороцветущие розы, из лепестков которых мы варим варенье, а также и плетистые, уже отцвели. Вербейник осыпался, и некоторые виды лилейника сбросили свои лепестки. Что поделаешь, почти середина июля. Зато, понятное дело, поспевают наши скудные плоды: чуток клубники, чуток малины, вот и красная с белой смородина уже налилась. Пора собирать. Мы огородники еще те! Наши соседи рвут со своих уличных (то есть не тепличных) грядок огромные пучки зелени: лука, укропа, кинзы. А у нас, если и взошли в теплице двадцатисантиметровые былинки салата или укропа, то это уже «Урожай» с большой буквы. За территорией теплицы же, если что из посаженного что и взошло, то два см от земли, может, к осени и поднимется, но это – не факт…

В этом году постаревший отец, Григорий Казимирович Слухатун, в возрасте 89 лет, перенес операцию по пересадке хрусталика и несколько поубавил свой пыл по обработке огорода. Если еще до операции, то есть две недели назад, он стоял на четвереньках под кустами смородины и как мини-трактор вспахивал, то есть пропалывал все, что виднелось впереди от забора до забора, то теперь ему нужно было 4 раза в день капать 8 видов глазных капель и гелей с разницей в 5 минут между каждым препаратом, и еще принимать 3 вида лекарств: от диабета, боли в суставах, гомеопатических средств для заживления глаз. Он человек решительный и возиться с режимом капель категорически не согласен. Смолоду отличался крайне вспыльчивым характером и мог всем за пять минут «кровь пустить и моргала выколоть», выражаясь аллегорично. В таком почтенном возрасте, естественно, и тактильность пальцев рук не та, и грациозность фигуры, увы, уже утрачена. Его предложение: слить во флакон все восемь препаратов и капать из общей банки один раз, а не «…чёрт знает скока!!!» привели семью к мысли строгого курирования этого кропотливого месячного лечения.

Прикатив к дочке на дачу со всем запасом лекарственных средств, Григорий Казимирович не ушел от сбора урожая, а методично принялся собирать ягоду и стимулировать «ленивую» дочь делать заготовки на зиму. В это время у дочкиного сына, а его внука Саши, родилась девочка Лизочка. Поэтому на дачу привезли старшего сыночка Саши, Артемку, чтобы мать с новорожденной не закопалась под нагрузкой воспитания детей. Артемка в своём четырехлетнем возрасте читал, писал и воспитывал и папу, и маму, и дедушку, и прадедушку таким, одному ему известным способом, что от всех присутствующих только пух и перья летели, медленно кружась или поднимаясь все выше и выше. Душевное взаимодействие Артемка находил только с бабушкой Алиной, которая и была этой самой «ленивой» дочкой Григория Казимировича.

«Ленивая» дочь с зятем только успевали поворачиваться, режиссируя весь дачный оркестр. Поверьте, это очень не простое дело, учитывая, что каждая особь обладает строптивым характером и себе на уме, и не все понимают, что, чтобы быть счастливым, нужно быть добрым и не напрягать ни кого и ничем.

Погода в этом году радовала, как никогда. Дожди шли обильные и щедро поливали огороды и сады. Солнце выглядывало регулярно и питало урожай в соответствии с необходимостью, в достаточной дозе.

Дочка с зятем готовили обеды, завтраки и ужины, пекли оладьи, сырники, готовили кур-гриль, шашлыки, стригли салаты витаминные и всячески ублажали «москвичей и гостей столицы», как говорится.

Когда у зятя банкомат «зажевал» зарплатную карточку, а у завертевшейся, как белка в колесе, «ленивой» дочки опухла и заболела коленка, стало понятно, что нервы на пределе и требуется «релакс».

Артемку отвезли родителям на помыв в цивилизованных условиях, Григория Казимировича накапали, накормили и уложили спать, а сами открыли бутылку водки «Воздух». Написано «пьётся легко, как дышится», нарезали копченого сала, намыли свежих, только с грядки, огурчиков и только сели, чтобы выпить и закусить… Как из спальни вынырнул взлохмаченный Григорий Казимирович, с вытаращенными глазами, без наушника на правом ухе, а слух у него никуда не годился и наушники ему уже лет 10 как страшно необходимы, и грозным начальственным голосом произнес: «Вот вы уже позавчера выпивали. Целых две рюмки грохнули в обед. Поза-поза-позавчера тоже по три рюмки треснули… Это плохой симптом!!! Смотрите, это может плохо кончиться…! Я, как отец, призываю тебя, дочь, прекратить выпивать…», – он развернулся и в трусах, из которых торчали тоненькие кривые ножки, чеканя офицерский шаг, удалился.

– Ё… вашу мать! – воскликнул зять и опустил руку с рюмкой на стол. – Весь кайф испортил, праведник!!!

Алина посмотрела на мужа, и они прыснули со смеху. Григорий Казимирович в свое время так трескал водку, что хоть святых выноси. Его покойная жена частенько восклицала: «Гриша! Много не пей!!!», – но это был глас вопиющего в пустыне.

– Ну, за любовь!!! – сказал муж и нежно посмотрел Алине прямо в синие глаза.

Доктору наук, профессору кафедры зоологии ветеринарной Академии имени Скрябина, академику РАЕН, мужу Алины, было в это время 67 лет, а Алине 63 и она уже 2 года как была на пенсии…

С этого дня супруги-пенсионеры проводили свой летний отпуск абсолютно всухую, а если вдруг хотелось размочить дождливый вечер, например, то муж кричал со второго этажа: «Алина, иди, придержи жалюзи!».

– Бегу, – отвечала жена и стремглав поднималась в кабинет мужа. Там они без всякого удовольствия, опрокидонцем, выпивали по бокалу вина и спускались в партер уже остограмленные.

Когда жалюзи зафиксировались в мозгу Григория Казимировича, он вскарабкался на второй этаж и обследовал их присутствие за дверями спальни, хотя лестница на второй этаж крутая и неудобная, но он все же преодолел это препятствие. Охота пуще неволи.

– Что там за жалюзи стоят? – строго спросил отец.

– Ну, ты же видел, стоят за дверью. Моя дочка, а твоя внучка привезла за ненадобностью. Все думаем повесить, да не придумали куда…

С этого момента пароль поменяли на «Алина, тебе звонят по моему телефону!», затем «Поддержи полку, книги упали!» и так далее. Короче отпуск наладился. Главное, чтобы все были живы и здоровы и в гармонии с самим собой!