Наркопьянь - Алексей Ручий Страница 25

Но за кайф приходится платить. Пьешь три дня – потом отходишь неделю, это логично. За каждым праздником приходит Время Великих Обломов и разочарований. Все просто. Так устроен мир.

За этими мыслями я проглотил пиццу. Она не поразила меня какими-то особыми вкусовыми качествами, напомнив кусок резины, который я добровольно запихал себе в рот. Запил все это дело пивом. Потом потянулся и вышел на балкон покурить.

Внизу сновали люди. Я ронял пепел им под ноги. Точнее, пепел растворялся еще в воздухе, не достигнув земли. Но мне хотелось быть поэтичным. Вроде как этот пепел – все мы, такие же рассеиваемые легким натиском ветра. Летящие к земле, но не достигающие ее. В общем, я ронял пепел под ноги прохожим.

Где-то залаяла собака, поток воздуха принес ее тяжелый надрывный лай. Захотелось выть. Мне нужно было расслабиться. Я не мог. Что-то угнетало меня, окатывая сухой волной изнутри.

Почему я пью? Зачем? Иногда употребляю наркотики. Это глупо? Глупее ли, чем купить квартиру, машину в кредит, а потом всю жизнь ходить в банк как героинщик за дозой – только чтобы отдать ему все деньги и получить новый кредит? Или нарожать детей, которым через некоторое время ты станешь не нужен, и они будут считать тебя глупым старым пердуном, у которого иногда можно взять денег, не заморачиваясь с их возвратом? Ах…

Я решил, что мне надо еще поспать. Лег, поворочался минут десять, но так и не заснул. Тогда я достал электрогитару из чехла, подключил к комбику, врубил приставку «дисторшн» и, выкрутив ручку громкости на полную, взял квинтовый аккорд. Комбик ответил злым рычащим звуком. То, что надо. Умрите соседи. Умрите!

Я сыграл проигрыш из «Smoke on the Water» группы Deep Purple. Дым на воде, ага. Дым на воде – это я. Моя жизнь. Только дым – и больше ничего. Потом я сыграл «The man who sold the world» - в том варианте, в котором ее играла Nirvana на своем последнем альбоме. Человек, который продал мир. Продано! Продано все!

Я выдал еще пару забойных проигрышей собственного сочинения. Ломай и круши, ломай и круши. В стену застучали. Да пошли вы! Выйдите на балкон и прыгните вниз. Какая разница, помрете вы сейчас или чуть позже, успев разве что нагадить побольше? Я сыграл композицию до конца, проигнорировав стук. Мне так хотелось.

Потом я сыграл еще одну и только затем лег спать. На этот раз заснуть получилось. Я провалился в податливую мглу своего воспаленного рассудка, открывшись неведомым мирам искаженного алкоголем сознания.

Проснулся я около пяти часов вечера. На этот раз пробуждение далось мне легче. Я уже не испытывал той боли и мути, что с утра. Просто хотелось пить.

Внезапно зазвонил телефон. Доктор.

- Ты как? – спросил он.

- Средненько. Только проснулся.

- Ну ты спать…

- Я рано встал.

Доктор закашлялся.

- Это я помню. Едешь?

- Сейчас оторву себя от дивана, что, в общем-то, достаточно затруднительно, умоюсь и поеду.

- Тогда жду.

- Жди.

Я сполз с дивана. Потряс головой, сгоняя остатки сна. По стеклам серванта плясали веселые зайчики. Веселитесь? Веселитесь, мне плевать.

Я принял душ и, наконец, пришел в себя. На кухонном столе стояла непочатая бутылка пива. Я открыл ее и налил пиво в кружку. Осушил ее медленными глотками, осторожно смакуя напиток. Пиво было теплым, а потому невкусным. А, черт с ним. Остатки я по-быстрому допил из бутылки.

Затем переоделся и вышел на улицу. Улица встретила меня осенней прохладой. Еще месяц назад в это время вовсю светило солнце и было тепло, в песочнице играли дети. Сейчас в песочнице спал алкаш. Холодное солнце близоруко щурилось из-за деревьев со стороны промзоны, обволакиваемое едким дымом.

В ларьке я взял бутылку пива и выпил ее на остановке, ожидая автобус. Автобус подполз минут через пятнадцать. Я загрузил свое тело в него и поехал навстречу чуду. Мимо замелькали скелеты промзоны и облака.

В метро было немноголюдно. Это хорошо. Ненавижу толпу. Ненавижу снующих и пихающихся локтями людей. Меня от них тошнит – чисто физически.

Доехал до Приморской. У метро в ларьке взял пива. Похолодало. Я пошел в сторону дома Доктора.

Внезапно кто-то схватил меня за локоть. Я обернулся. Это была Маша, подруга Доктора.

- Привет! - сказала она.

- Привет, - ответил я.

- Как дела?

- Да ничего, - я кивнул на пиво, - оно помогает. А у тебя?

- Так себе.

Я достал сигарету и закурил.

- Мы на Продиджи идем.

- Я тоже.

- Круто.

Дальше мы пошли вместе. Вдоль по набережной Смоленки в сторону Финского залива. Я смотрел, как ветер гонит рябь по воде, на поверхности которой покачивались желтые листья. У берега плавали утки.

Вдруг Маша остановилась, достала из сумочки баллончик с краской и быстрыми движениями написала на гранитном бордюре набережной: «No > sex without love». Затем надела на баллончик колпачок и убрала его назад в сумочку.

- Ты чего? – спросил я.

- Да так… Нет больше секса без любви – вот и все.

Я не стал расспрашивать дальше. Когда мы проходили док за мостом на Кораблестроителей, она и там написала «No > sex without love». Такие дела.

Доктор был в хорошем расположении духа. Он обрадовался нам с Машей.

- Чего-то вы долго, - сказал он, протягивая мне руку.

- Современным искусством занимались.

- Чем?

- Не важно. Сам-то как?

- Нормально. Проходите.

На столе у доктора лежала разделочная доска с гладкой поверхностью, на которой был рассыпан белый порошок и валялись две пластиковые карточки. Зная Доктора, можно было предположить, что это не сахарная пудра. Да уж.

- Бодришься? – спросил я.

- Да-да, проходите, угощайтесь.

Мы сели вокруг стола. Я наконец-то допил свое пиво. Отставил бутылку в сторону. Маша в это время соорудила четыре жирные дороги. Доктор выудил из кармана мятую десятку, свернул ее в трубочку и дал нам.

По очереди мы снюхали по две дорожки скорости. Я откинулся на стуле, пробуя на вкус свои ощущения. По телу пробежал легкий озноб. Голова начинала проясняться – хорошо, то, что мне сейчас и надо.

- Ты че, бухал все эти дни? – спросил Доктор меня.

- Было дело. Устал.

- Да. Вот так всегда: пьешь, веселишься, отдыхаешь… так отдыхаешь, что устаешь.

Мы засмеялись. Доктор достал из кармана кусок гашиша и принялся пилить его на плюшки. Я достал сигарету.

- Нет больше секса без любви, да, Маша?