Вера Штольц и всего лишь несколько дней - Ольга Трофимова Страница 25

Пока Вера ждала официанта, они непринужденно болтали. Незнакомец верно заметил, что она, должно быть, туристка, непривычная к местному климату. После утвердительного ответа он поинтересовался, откуда она, и, узнав, что из Москвы, стал живо выспрашивать, как там столица. Столица стояла крепко, и дела там шли вполне себе ничего, так что скоро Вера и МЧ (которого, как оказалось, звали просто Степан) перешли на более насущные темы – питерскую погоду, ночные клубы и достопримечательности. Помимо всего прочего, Степан иногда просил Веру рассказать о себе, на что она только улыбалась, но не торопилась вдаваться в подробности.

Когда Вере принесли заказ, Степан галантно позволил ей наслаждаться горячей едой, а сам в это время занялся изучением содержимого своего мобильного телефона, который выглядел на редкость дорогим и никак не соответствовал имиджу небогатого питерского студента. А то, что Степан – студент, Вера почти не сомневалась.

Постепенно Вера почувствовала себя гораздо лучше – калории и близость рядом скромного МЧ вызвали у нее давно забытое чувство романтики и свободы, и она не спешила с ним расставаться. Аполлинарий далеко, и, кроме того, он уже никак не может претендовать на звание единственного и неповторимого – а потому что сам виноват.

Вера вдруг решила предложить Степану отправиться вместе с ней на ночную экскурсию по каналам. Тем более спать уже почти и не хотелось, и приятное тепло разлилось по всему телу. Медленно и с явным наслаждением потягивая крепкий черный чай, Вера, стала выспрашивать у Степана, что интересного можно посмотреть ночью. И много ли людей ходит на ночные экскурсии? И можно ли, например, нанять персонального гида?

Как Вера и предполагала, Степан, недолго думая, предложил себя. Вера ему понравилась – это было заметно невооруженным взглядом. Ему еще не приходилось встречать таких женственных, мягких и одновременно спокойных и уверенных в себе девушек. Вера говорила на хорошем русском языке, была образована и выглядела просто умопомрачительно. А что еще нужно, чтобы свести любого МЧ с ума? К тому же, она обладала какой-то врожденной интеллигентностью, что добавляло ей прелести в его глазах. И пофлиртовать – а почему бы и нет?

И вот, расплатившись по счету (Степан ненавязчиво расплатился за двоих, да так, что Вера даже не успела понять, когда), они бодрым шагом двинулись в сторону канала им. Грибоедова. Что-что, а виды на Невском Степан знал досконально. И время от времени обращал внимание Веры на какое-нибудь здание или отдельную деталь строения. В свете фонарей Невский выглядел еще шикарнее, чем днем. Да и гид оказался совсем неплох – Степан был основательно подкован по истории города и его архитектуре.

Когда Вера поинтересовалась, откуда он так много знает, Степан ответил, что хорошо занимался в школе и в институте. Как он сам сказал – ему недавно исполнилось двадцать пять, он студент и учится на последнем курсе факультета международных отношений Санкт-Петербургского университета. Вера сильно удивилась – она думала, что международным отношениям учат только в МГИМО. На что Степан скромно заметил, что в Питере тоже есть нормальные ВУЗы. А уж про юридический факультет СПбГУ и говорить нечего – все и так о нем знают!

Вера чувствовала себя очень свободной, чего с ней давно не было. Все невзгоды, расстройства и неприятности последних дней как будто сейчас выливались из нее наружу, и Степан все чаще и чаще слышал ее звонкий веселый смех. Он уже подозревал, что начинает понемногу влюбляться, и ловил себя на мысли, что ему хочется рассказывать Вере не только о видах Санкт-Петербурга, но и о себе самом и своей семье. Незаметно они дошли до грибоедовского канала, где и предполагалась начало экскурсии, купили билеты и поднялись на палубу теплохода. Здесь уже собралась группа туристов человек в двадцать, и, дождавшись последних экскурсантов, теплоход отшвартовался и неспешно двинулся по маршруту.

Экскурсовод – маленькая пожилая женщина – с жаром призывала туристов посмотреть то направо, то налево, то на разведенные мосты, то на монументальные гранитные набережные, то на скульптуры, то на дворцы. Ее напору могли позавидовать бравые наполеоновские уланы, сметавшие англичан при Ватерлоо. Вера только успевала крутить головой и пытаться запомнить хоть что-нибудь. С самой первой минуты экскурсия ей нравилась, а переливчатый лунный свет, тихие всплески воды и Степан, сидящий рядом, живо напоминали ей уже основательно позабытые часы ее былых романтических отношений.

Степан, конечно, смотрел, в основном, на Веру. И хотя дворцы были тоже красивыми, но разве могли они сравниться по красоте с этой барышней, которая так непосредственно и искренне радуется всему, что видит? И он не терял время даром, рассказывая и рассказывая что-то и иногда нашептывая ей на ушко какие-то особенно интересные истории. Вера и не заметила, как время экскурсии подошло к концу, и вот они уже сходили на берег.

Вдруг ей стало грустно. Печаль навалилась внезапно и очень сильно, и Вере ужасно захотелось продлить ночное очарование – хоть еще на чуть-чуть! Но уже приходилось считаться с физической усталостью, которая обрушилась на нее, как огромный поддон с кирпичами. Пора расставаться, но Степан явно не желал этого. Пока они шли до гостиницы, он предлагал ей зайти то в один ресторан, то в другой, а потом решил завлечь Веру в «Золушку», где, наверное, до сих пор тусовались Ирка и Лена.

– Какая «Золушка», Степан? – если бы Вера не была такой усталой, то, наверняка, рассмеялась бы во весь голос, – тебя в таком прикиде даже на порог не пустят! И меня тоже.

Но Степан был сама уверенность:

– Да, перестань ты! Меня там все знают, и я даю тебе гарантию, что проблем не будет!

– Ага, знают! Ты что, сын олигарха, что ли? Кто там тебя знает? Но, впрочем, если настаиваешь, то пошли! – Вере было чуть-чуть стыдно перед подружками, что она от них сбежала, и она надеялась еще застать их в клубе.

К ее огромному удивлению здоровенный, как дуб в два обхвата, охранник на входе, лишь только завидев Степана, приветственно помахал ему рукой и широко отворил двери клуба. Степан молча кивнул ему и, показав Вере знаками, что, дескать: «Я же говорил!», повел ее внутрь. «Золушка» рано утром сильно отличалась от себя вечерней – теперь ее внутренности больше напоминали какое-то лютое побоище, после которого тут и там лежат бесчувственные тела, сломленные натиском алкоголя и синтетических наркотиков типа «Экстази». Те же, кто все еще стоял на ногах, были больше похожи на зомби из фильмов ужасов, чем на живых людей. Живыми были только официанты и бармены.

Как Вера и предполагала, Ирка и Лена все еще тусили. Они полусидели-полулежали за своим столиком в компании двух трансвеститов, напоминающих каких-то экзотических страусов, только с вырванными из хвоста перьями и слегка побитых – судя по всему, африканскими охотниками. Девчонки были совершенно пьяные, и когда их Вера окликнула, то только и смогли, что пробурчать что-то нечленораздельное, обдав ее винными парами. Особенно хороша была Лена, которая непрестанно икала, порывалась встать из-за стола, но тут же падала обратно.

Когда Вера объяснила Степану, что это ее подружки, и ей нужно довести их до гостиницы, он очень удивился, но не стал задавать лишних вопросов, а, пальцами подозвав двух официантов, показал на подружек и на вход – что, по идее, должно было означать просьбу о помощи в вопросах эвакуации девушек. Вера даже и не заметила, когда крепкие руки официантов подхватили ее подружек и понесли к выходу, где – о, чудо! – их уже ждало такси.