Кавалер умученных Жизелей - Павел Козлов Страница 25

Не звонкое, но всё-таки – твоё? —

– Конечно же. Михайло Ломоносов.

Для самых близких – просто Билли Гейтс. —

Хозяйка дома поднялась из кресла,

И вышла в тень, к открытому окну.

И тихо прошептала: «Вечереет».

– Ну, я тогда, пожалуй, что пойду.

Простите, если что сказал не так. —

Он к выходу пошел неспешным шагом.

– Я вижу – вам не очень интересно, —

«Владимирский мужик» сказал в дверях.

– Зовут меня Арсений Петухов.

Но это тоже кто-нибудь придумал.

– Наверно, я должна теперь сказать. —

Наина вдруг торжественные ноты

Почувствовала в голосе своем. —

Как Пушкин. Мол: «Ступайте себе с богом».

Но, дайте посмотреть – который час?

Мне кажется, что время позволяет.

Свою историю для вас я написала.

Но распечатывать? Интимные страницы?

Хотите если – дам вам прочитать

Написанное прямо с монитора. —

– В безумном темпе Тины Канделаки.

Где ваш компьютер? —

Они быстро устремились

По лестнице в рабочий кабинет.

Экран мгновенно вспыхнул заголовком:

«Роман для Абрамовича». Стихи.

– Спасибо за прекрасное названье. —

– Но ты же не сказал, что Петухов.

Не хочешь ли вина, пока читаешь? —

– Сухого красного, немного – в самый раз.

Ты трогаешь своим гостеприимством. —

Арсений рьяно принялся читать.

Но всё же, не взирая на вино,

Лицо его порою было грустным.

Когда он прочитал про горы Альпы,

И сон, что все сомненья убирал,

Наине даровал всегда напиток,

Искусно приготовленный врачом,

Часы сказали – время истекает.

– На сколько же тогда вас раскрутили? —

Не удержался он задать-таки вопрос.

– Отлично, что не надо объяснять.

Меня-то он нагрел – да это бог с ним.

Супруга так сумел он развести,

Что мы сейчас на грани разоренья.

Одно названье – психотерапевт. —

– Так помощь моя всё-таки нужна? —

– А вы решили – приступ вдохновенья.

Писать всё, чтобы дать вам оценить. —

Арсений стал весьма сосредоточен.

Такого выражения лица,

Наина прежде у него не наблюдала.

– Ты говоришь – когда приедет муж? —

Арсений начал с ходу строить планы.

Наина тут нажала на “Samsung”:

«Любимый? Я немного беспокоюсь».

Потом сказала: «Пусть он съездит сам.

А я приеду взять тебя с заправки».

– Я еду на заправку встретить мужа. —

– Так завтра. Не подбросите меня?

Я сам за руль садиться не хочу.

Увидите, кто у меня напарник. —

– Подброшу. —

И отправились в гараж.

Арсений сразу двинулся к воротам,

Чтоб сразу после выезда подсесть.

И выехал «зелёный носорог»,

В вечерний час смотревшийся, как чёрный.

– Так ваша «Бесконечность» не ушла?

Я думал – нету «бабочки-малютки». —

– У Пушкина всегда такой конец:

«А перед ней разбитое корыто».

“Infnity” с тех самых пор моя.

Хранителем единства с Томми Ганом. —

– В горах, на скалах, настоящий друг

Сумел увековечить вашу память? —

– Конечно. Высоко, где облака. —

Дорога округлилась поворотом.

– «Лэнд Круизер» уже встречает нас, —

Заметил он машину на проселке.

Арсений попросил: «Притормози.

И с вами на сегодня распрощаюсь.

А парень у машины – Леонид,

Мы часто с ним работаем в тандеме.

Подумаю, до завтра будет время.

Конечно, если это не порыв,

И завтра не услышу: «Что за дело?». —

– Послушайте, Арсений, всё всерьёз.

Одной мне не под силу разобраться.

Вы мне поможете? —

– Я завтра подойду. —

* * *

Когда уже и Глеб совсем уснул,

Да и сама почти что сном забылась,

К Наине вдруг пожаловала мысль:

А как же теперь выглядит она?

Сторонним и совсем нейтральным взглядом?

«Наверное – уверенная дама,

Шагнувшая к расцвету красоты.

А может – перезрелая бабёнка,

С потугою – казаться молодой».

И мысли отразились ту же в слове,

Проверенном, написанным другим.

В «Романе Абрамовича», в конце,

Где сказано: «подумала она»,

Она писала, что подсказывала память:

Теперь исторгну (я не помню) жгучей всех?

У пьяного поэта (точно) – слезы,

У пьяной проститутутки (вряд ли) – смех».

Как всё же удивил её пришелец!

«Я видела, когда ты пил вино,

Читал мой бред, и, показалось – плакал.

Ведь ты поэт, Арсений Петухов.

Наталья – проститутка, это точно.

Родителям – приедут – расскажу».

* * *

– … Васильев достигает результаты,

Что люди, вроде здравые в уме,

Себя ему на блюдце преподносят? —

Они в то утро сели на веранде.

Ведь солнце предвещало жаркий день.

– Как сказывала мудрая прабабка, —

– Наина чуть прищурила глаза,

– Важнейшее в делах у афериста,

(Без этого недостижим успех) —

Портфолио высоких репутаций.

А наш психолог этого достиг.

Он как оракул для доверчивых людей,

Готовых слушаться и делать, что он скажет. —

– Но вы же через это пробрались?

Особое чутье? Счастливый случай? —

– Я думаю – счастливое чутье.

С тех пор моё доверчивое сердце,

Вдруг стало индикатором сомнений.

Что нам порой рисуют всё не так.

Артем Семенович меня хотел настроить

На преданных подручных – порошках,

И вырубить сознание таблеткой.

Но я не находилась «под рукой»,

Лечилась, так сказать, амбулаторно,

Решила, что я лучший врач себе.

Мне – следовать каким-то назначеньям?

Наелась я таблеток-порошков.

Прочувствовала (как вам объяснить?),