Идеальный выбор - Стелла Даффи Страница 25

Они лежали на кровати, ортопедический матрас массировал им спины, удивляясь непонятно откуда взявшемуся прогибу, дополнительной вмятине. Габриэль водил по плечам Софии кончиками пальцев, едва касаясь, — это немного раздражало и одновременно было приятно. Любопытство Софии к его плоти не нуждалось в объяснениях, но любопытство к его душе слегка удивляло. Обоих. Еще один сюрприз.

— Тебе правда не попадет? — вернулась к интересующей ее теме София.

— За что?

— За секс. Со мной.

— Это не запрещено.

— Но и не поощряется?

— Нет, не так определенно, — он сдвинул брови. — Ни то ни другое. Свободная воля, решение принимается индивидуально.

— Ты мой индивидуальный ангел? — Она споткнулась об эти слова, но все же выговорила их, лишь ухмылкой выдав, что сознает нелепость ситуации.

— Точно.

София перевернулась на спину.

— Если каждый решает сам за себя, то как же тогда Люцифер?

Габриэля слегка передернуло; она бы не заметила, если бы температура его кожи не изменилась, упав на полградуса. Кожи гладкой и не касавшейся Софии.

— Как насчет него?

— Вероятно, он пал, потому что принял решение всегда поступать по-своему, — ушел от прямого ответа Габриэль.

— Но суть-то не в этом! — настаивала София.

— В данном случае в этом, если толком разобраться. Вернее, я так думаю. И помни, что твои прежние представления…

— Стоят не больше ведра помоев. Это я знаю. Я — танцовщица, но не законченная идиотка. Пусть моя сногсшибательная внешность тебя не смущает.

Она крепче обхватила его ногами вокруг талии. Он провел ладонью по ее бедру.

— Ладно, постараюсь не смущаться. И не отвлекаться. — Габриэль поцеловал ее колено.

— Разве Люцифер не проявил свободу воли? — продолжала София.

Снова дрожь.

— В некотором роде.

— Тогда почему он пал?

— Никто не говорит, что любое проявление свободной воли должно приветствоваться. Он сделал, что хотел. А кое-кто считает, что он и получил, что хотел.

— Вечное проклятие, и никогда не узреть ему славы Господней, изгой на все времена?

— Для девушки, не ходившей в воскресную школу, ты неплохо подкована.

— Я неплохо подкована для девушки, крутившей роман с бывшим семинаристом.

— Да? Когда это было?

— Когда я жила в Берлине. Там же я узнала, что фильмы обычно переводят погано. По крайней мере, немецкие.

Габриэль перевернулся на спину, увлекая за собой Софию.

— Ладно, в какой-то мере ты права: лишение навеки любви Господней и прочие статьи приговора. Но если посмотреть с его точки зрения…

— Люцифера?

— М-м… да.

— Ты избегаешь имен?

— Да, когда без них можно обойтись.

— Продолжай.

— Так вот, если говорить упрощенно, как у вас здесь принято, то в результате падения он получил свое собственное царство, собственных подданных, причем его потери в битве за души очень невелики. Получается, что, с его точки зрения, он не прогадал. Возможно, тебе такой результат не нужен, но он, очевидно, придерживается другого мнения.

София рассмеялась:

— Ты что же, оправдываешь темные силы?

Габриэль замотал головой:

— Не все так просто. Ничто не просто.

— Значит, он существует? Падший ангел?

Габриэль пожал плечами:

— Наверное.

Софии нравился разговор, она училась. Учеба и секс — идеальное сочетание. Они опять целовались — спокойнее, медленнее, как взрослые люди, а не девственные подростки.

София отодвинулась и внимательно посмотрела на него:

— Так кто же ты?

— Не понял.

— Ты выглядишь как человек, двигаешься, говоришь как человек, но ты же не человек, да?

— В общем нет. Но и обратное тоже не верно. Я — между теми и другими.

— Посыльный — и там и тут.

— Мой статус чуть выше.

— Наполовину Бог, наполовину человек?

— Не всегда.

— Бог-трансвестит.

— Что?

— Бог, одетый, как человек, человек, одетый, как Бог.

— Нет, совсем не то. Просто… все иначе. И в то же время одинаково.

— Спасибо, помог называется.

Габриэль поцеловал ее, приоткрыв своими губами губы Софии, их белые зубы нетерпеливо столкнулись. Они дышали рот в рот.

София отпрянула на секунду.

— А вот это очень даже помогает.

Когда с оказанием помощи было покончено, она продолжила расспросы:

— И что же у тебя за работа?

— Быть с тобой.

— Направлять меня?

— Вроде того.

— Заботиться обо мне?

— Если потребуется.

— Следить, как бы я чего не выкинула?

— Если потребуется.

София смотрела на него, пытаясь понять выражение темных глаз.

— А как же свобода выбора?

— Ты сама сделала выбор. И пока отлично справляешься.

— Пока меня трясет и колотит, ты и не представляешь как. Но самое странное, я даже не знаю, верю ли я во все это.

— Думаю, ты сможешь. Сможешь поверить.

— Думаешь? Разве ты не знаешь наверняка?

Габриэль улыбнулся. Иного ответа у него не нашлось.

Снова прикосновения неощутимого. Акт, физический и шумный, абсолютно правдоподобный. Осязаемое вожделение, эталон страсти — два тела делают одно дело, смыкаются, совокупляются, добиваются своего без слов, без раздумий и неловких вопросов. Ни вопросов, ни ответов, ни недоразумений. Нежелательные последствия? Слишком поздно беспокоиться о последствиях. Короткий сон, заходящее солнце.

Чай и тосты с лаймовым мармеладом, излишек масла стекает по утомленным пальцам.

— А… нам можно и дальше этим заниматься?

— Сексом?

Она кивнула.

— Почему нет? Ты не против, я не против, взрослые люди с обоюдного согласия и по обоюдному желанию, у обоих есть настроение и желание. Вряд ли мы сделали что-то плохое, правда?

— Не знаю. Я не знаю правил.

— Часто я тоже не знаю, — Габриэль пожал плечами. — По-моему, они ждут, что произойдет, а потом по ходу дела придумывают новые правила.

— Они?