Общага-на-Крови - Алексей Иванов Страница 25

Весь вечер Отличник молча и угрюмо собирал чемодан, а потом сразу лег спать. Игорь ничего не делал, сидел на своей койке и курил, сбрасывая пепел себе под ноги. Нелли и Леля заперлись в своей комнате и никого не пускали. Ванька сказам: «Был бы повод, а где выпить — найдется…» — и исчез. Пьяного вдрабадан, его ночью принес Вадик Стрельченко и ссыпал на кровать.

Когда Отличник проснулся, стояло ясное утро, но Отличник чувствовал себя таким же усталым и больным, как вчера. Ванька дрых. Игорь курил в той же позе, будто просидел так всю ночь, только теперь на столе громоздились две его плотно набитые спортивные сумки. Отличник ничего не сказал и пошел в умывалку.

Он умывался над грязной раковиной, в которой застрял обмылок, похожий на непереваренный кусок пищи, извлеченный из желудка. Отличник мрачно думал, куда же ему теперь пойти, где жить, где провести хотя бы ближайшую ночь. Он не вспомнил ни об одном приятеле из общаги, у которого можно попроситься на ночлег. Голосование на студсовете и выселение словно отсекли от него все дружеские связи, и все люди вмиг стали чужими, мир опустел. Неожиданное одиночество еще не успело начать мучить Отличника, как после ампутации еще некоторое время действует анестезия. Ему было больно лишь оттого, что разваливается старая жизнь. Какой будет новая — его еще не волновало. Он механически размышлял, как оставит вещи в камере хранения на вокзале, как будет просить поселить его в гостинице, если, конечно, там найдутся места и если его вообще туда пустят с общажной пропиской, как пойдет ночевать обратно на вокзал, когда ничего не получится. Завтрашний день отделялся от Отличника таким валом неразрешимых проблем, что думать о нем Отличнику казалось еще столь же несвоевременным, как планировать то, чем он будет заниматься на пенсии. Утираясь полотенцем, он вернулся в комнату и сел на свою койку, рассчитывая лежать здесь до тех пор, пока за ним не придут, чтобы выбросить на улицу.

— Отличник, — окликнул его Игорь и долго молчал, а потом с трудом продолжил: — Прости нас, Отличник. Это мы во всем виноваты. Мы пили, мы веселились, мы заперлись по комнатам и забыли о тебе… В конце концов, это мы рассорились с Гапоновым и комендантшей, а не ты…

— Да ладно… — со страдальческой досадой ответил Отличник.

«Скорей бы уж приходили и выгоняли», — подумал он.

— Нет, — возразил Игорь. — Не перебивай меня. Конечно, я понимаю твое состояние. Когда очень плохо, всегда хочется, чтобы стало еще хуже… Но я сам, лично за себя, должен сказать тебе все это. Прости меня, Отличник. Меня, — твердо повторил Игорь. — Понимаешь, я вчера струсил. Ведь это я украл ключ от крыши и тебе дал, а сознаться струсил.

— Не надо, Игорь, — попросил Отличник. — И так все понятно. Только лунатики ничего не боятся.

— Я еще не все сказал, Отличник. Дай мне договорить. Я редко так честно поступаю. Прошу, дай мне сделать это, не втаптывай меня в грязь… Я ведь не просто испугался. Я сразу понял, что меня выселят, и сразу решил, где буду жить в этом случае. Я подло поступил, Отличник. Мне не выселение было страшно, а именно слово «воровство», поэтому я молчал. За одно пустое слово всех вас предал. И слово — ложь, и люди, которые его произнесли, — гниль, да и сам я заслужил такого слова, а все равно испугался, смалодушничал, комнату, где можно пережить тяжелые времена, сразу вспомнил… Гадко это, Отличник. Даже для меня гадко…

— Ну, ты закончил? — неприязненно спросил Отличник. — Ты высказался? Я могу забывать?

— Вот, и тебе противно, — грустно сказал Игорь, не глядя на него. — Я, видишь ли, Отличник, боюсь дерьмом оказаться. Я еще верю, что спастись могу, поэтому и говорю тебе все.

— Я отпускаю твои грехи, — пожал плечами Отличник. — Аминь.

— А ты, оказывается, можешь быть очень злым, — удивленно заметил Игорь. — Только подожди немного. Я ведь трус. Я бы никогда не сказал тебе всего, если бы не оставил себе козырь.

— Ну, ходи козырем.

— Я тебя попрошу, Отличник… В память о нашей дружбе… Ты поселись пока там…

— Где «там»?.. — изумился Отличник, и кристаллы злобы, которыми уже начала обрастать его душа, вдруг зашатались, как выбитые зубы.

— Ну, в той комнате, где я хотел поселиться… Погоди! — сердито крикнул Игорь. — Не перебивай меня! — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Комната семьсот десять, — сказал он. — Там живут две девушки. Сейчас одна из них уже сдала сессию досрочно и уехала домой, а вторая осталась. Она не с нашего факультета, и Ботова не догадается искать тебя там, только бабке Юльке на глаза не попадайся. Девушка та первокурсница, как и ты. На мой взгляд, весьма хороша собой. — Игорь говорил быстро и складно, словно читал по бумажке. Наверное, он давно приготовил эту речь. Глаза его смотрели словно внутрь себя. — Ее зовут Серафима Стороженко. Имя редкое. Я за ней хотел приволокнуться, да стало стыдно. Она такая же, как и ты, — чистенькая. Вы очень подходите друг другу и по всем правилам должны влюбиться. Несмотря на то, что мой роман с ней не состоялся, знакомство я сохранил. Странно, мне с самого начала казалось, что она мне будет нужна, причем не ради себя самого и своего удовольствия. Итак, я хочу, чтобы ты поселился у нее. Я знаю, что тебе некуда идти. Она возражать не будет.

— А как же вы?.. — с перехваченным горлом спросил Отличник. — Как же я там буду жить, если вы…

Игорь зажмурился, надул щеки и выпустил воздух. Он приобрел вид человека, очнувшегося от гипноза, и улыбнулся Отличнику.

— Ну вот, — сказал он. — Я выдержал. Спасибо, Отличник. Я боялся, что ты откажешься из дурацкой гордости и там поселюсь я. А это означало бы, что я все-таки дерьмо. Ты меня спас.

— А как же вы?.. — повторил Отличник, глупо и счастливо улыбаясь на улыбку Игоря.

Ему вдруг показалось, что гибель их мира только наваждение. Как во взорванном храме падают только стены, своды, купола, но святость, как и прежде, остается в воздухе, а бог — на небе, так и Гапонов с Ботвой, эти гнусные твари, не могут в один день разрушить все лучшее, что они по капле в себе собирали.

— А что мы? Мы здесь четыре года живем, нас каждая собака знает. Уж мы-то в любом случае найдем, где нам до конца сессии перекантоваться. За нас можешь быть совершенно спокоен.

Они глядели друг на друга и улыбались.

— А девочка там хорошая, — с удовольствием повторил Игорь и щелкнул пальцами. — Прелесть, что за Фимочка. Ты в нее влюбишься, это уж точно. Жалко будет, если она отнимет у нас Отличника.

Игорь мягко постучался в комнату семьсот десять.

— Можно? — спросил он, чуть приоткрывая дверь, но ему никто не ответил. Подумав, он распахнул дверь пошире, и Отличник увидел, что комната пуста.

— Гм, странно, — заметил Игорь. — Ну что ж, мой юный друг, войдем и подождем хозяйку.

Высокое окно глядело на восток, и майское солнце без всяких преград вливалось в комнату. Его свет был здесь повсюду и лежал легко и уютно, как домашняя кошка. Отличник перевидал множество комнат в общаге, но эта показалась ему какой-то особой. Что-то ясное и по-человечески простое было в привычной общажной обстановке, в том духе, которым пропитывается жилье. Все вещи, которые здесь были, имелись и в других комнатах, но только здесь Отличник ощутил, как можно соблюсти меру в их спокойном добрососедстве. Игорь сел на койку под перекидным календарем с какими-то пальмами на открытой майской картинке, а Отличник на другую койку напротив.