Все-все-все и Мураками - Катя Рубина Страница 25

В «Сне весеннем»,

То «Почтою» несется с донесением

Я с тобой, в пути

Зимы не чувствую пока,

Но Леты вижу берега.

Я весь с тобой в «Блуждании огонька».

— Я тоже очень его люблю. Когда у меня хорошее настроение, почему-то именно он звучит в голове. Тут недавно с Митькой спорили про романтизм и барокко. Я барокко защищала, а на самом деле романтизм больше люблю. Вот ведь как бывает. Тебе кажется, что ты одно любишь, а на самом деле — совершенно противоположное…

— Да, так бывает… и в искусстве, и в жизни…

Мы сели в троллейбус. Бульвар висел в синих сумерках. Красиво. Весной особенный синий цвет вечером — такой таинственный. Как на театральных декорациях Головина или, скорее, Сомова.

В троллейбусе было мало народу.

Это был тот же троллейбус с рекламой. В третий раз.

— Даниил, посмотри, какая странная реклама.

— А что в ней странного?

— Маршрут и, самое главное, название фирмы.

— Что странного в названии?

— Там написано: «Турбас» и телефон.

— Это обыкновенная мистическая подсказка, не вижу ничего странного.

— Я еще не привыкла к обыкновенным мистическим подсказкам, у меня это только недавно началось, не могу во вкус войти, все меня удивляет. Как это надо понимать?

— Надо в контексте рассматривать.

— А как это значит нужно рассматривать?

— Пока не знаю. Запиши телефон.

— Что его записывать? Там одна четверка впереди, остальные — единицы.

— В сумме значит десять.

— И что это значит?

— Десять — это число свершения.

— И?

— Будем ждать.

— Свершения чего? Мне что-то не по себе.

— Ничего не бойся, ты засиделась, отчаялась и перестала верить.

— Дай мне руку, я еще не умею летать.

— Это совсем не страшно, привыкнешь, — сказал он и взял меня за руку.

Мы ехали в вечернем троллейбусе и держались за руки. Мне было хорошо и спокойно. Прямо как Турбасу, когда он с прозрачной девушкой летал.

Дома Митька сидел в компьютерной паутине, наверное, как я ушла, сразу туда и забрался, ему там тоже было хорошо и спокойно.

— Я Кусти покормил, мам.

— Молодец, не засиживайся за компьютером, уроки сделал?

Это я воспитательный момент в жизнь проводила, тоже мне, хороша. Но это совершенно правильно, и кто тут со мной поспорит?

Мне в моем сыне нравится, что его ничем практически удивить нельзя. Он не удивился, когда Полюшко появился с пельменями. И теперь, когда мы с ним приперлись вместе обратно, он опять вопросов никаких не задавал. Мне кажется, если бы я пришла домой с носорогом и сказала: «Митенька, это Вася, сейчас будем обедать все вместе», он бы и этому не удивился. Может, даже спросил бы носорога Васю, как тот поживает. И если бы тот у нас остался, к примеру, ночевать — тоже не удивился бы.

Что-нибудь только скептическое, наверное, произнес, типа: «Не сломает ли Вася наш стульчик или кроватку?» Но это только если бы носорог вышел бы руки помыть или там пописать, а при нем — ничего бы себе не позволил. Я его так не воспитывала. Сам такой у меня уродился. Повезло. Кусти тоже у нас общительный. Он залез сразу к Полюшко на руки и устроился поудобнее, вроде так и должно быть, как будто Полюшко — его хозяин. Стали чай пить, без всего, кроме сахара ничего не было.

В тот момент, когда я решила поставить диск Шуберта «Зимний путь», раздался телефонный звонок.