Женщина и обезьяна - Питер Хег Страница 25

— Я бросила пить, — сказала она.

По наблюдениям, сделанным в детстве, и по собственному опыту Джонни знал притягательную силу, которой обладает спиртное. Он посмотрел на Маделен с уважением.

Она достала из тубуса листки и развернула их на столе.

— Ты знаешь, что это такое? — спросила она.

Перед символами, нарисованными на листке, Джонни застыл.

— У меня пять классов образования, — вздохнул он.

Маделен кивнула. Очень похоже на неё. Если вычесть все её прогулы.

Она дотянулась до телефона и набрала номер.

Секретарша Адама уже давно отказалась от всякого сопротивления, говорила тихо и смиренно:

— Он уехал. Вернётся послезавтра. Что-нибудь передать?

Маделен положила трубку. Джонни смотрел на неё, лицо его было непроницаемо. Она снова позвонила. Её два раза переключали, прежде чем она дозвонилась до Андреа Бёрден.

— Теперь, когда мы стали так близки, — сказала Маделен, — и у нас нет друг от друга никаких тайн, не могла бы ты быть так добра и сказать мне, сколько ещё она пробудет у нас.

— А он разве не сказал?

— Он старается оберегать меня.

— Они заканчивают завтра.

— И куда её отправят потом?

Ответ был очень быстрым и слишком гладким:

— У Института ведь есть лес Святого Фрэнсиса. Вдали от городов, место тихое, уединённое.

— Замечательно, — сказала Маделен. — Теперь я совсем успокоилась.

Она положила трубку.

— У нас есть сутки, — сказала она, — потом они её увезут. Как перевозят животных?

— Её посадят в ящик для обезьян.

— Где они его возьмут?

— Их делает Боуэн. Балли говорил, что если нужны ящики, то лучше Боуэна никого нет.

— Боуэн? — сказала Маделен. — А кто такой Балли?

— Тот, кто привёз обезьяну.

Маделен посмотрела на Джонни. На тубус. На диаграммы. На Самсона и его повязки. Посмотрела в окно. На утренний свет. На человека в сером костюме, который неторопливо шёл по тротуару, ведя на поводке маленького, шустрого, цвета капучино, жесткошёрстного фокстерьера, человека, которого она видит перед Момбаса-Мэнор уже в третий раз. Она почувствовала, что в её организме проснулось что-то ещё, помимо абстинентного синдрома. Ощущение это переросло в дрожь, которая охватила всё тело, словно она выпила свой первый утренний стаканчик. Но никакого стаканчика не было. И ощущения отличались от прежних. Как это бывает с теми, кто решился созидать и теперь готов ко всему, она неожиданно увидела перед собой множество опьяняющих возможностей.

Она сняла с крючка поводок Самсона, хорошенько прицепила его к ошейнику, открыла дверь спального отсека и вместе с собакой спустилась на тротуар.

Когда седой человек заметил Маделен, он на мгновение замер, потом повернулся и пошёл прочь.

Маделен могла бы оставить его в покое. Но страшная мигрень начала распространяться по всему её телу, от затылка и ниже. Если пьянство давало летучую, легковоспламеняющуюся и быстро сжигаемую энергию, то, как она заметила, при отказе от алкоголя появляется наглая и разрушительная сила. Она и Самсон догнали человека с терьером.

— Как дела у Ветеринарной полиции? — спросила она.

До этого момента она видела его только сидящим в белом автомобиле, когда Клэпхэм не пустил его внутрь, и те несколько раз, когда на машине он останавливался перед домом. В полный рост и вблизи он оказался высоким, худым, крепким и — во всех отношениях — рождённым, выращенным и образованным, чтобы не быть легко обманутым.

Он не торопился с ответом, дал собакам обнюхаться и только тогда заговорил.

— Она стала крупной организацией, — ответил он. — Раньше нас было всего четыре-пять человек. Теперь у нас ещё и бега, и все допинговые дела. Кражи домашних животных. Только контролем за торговлей животными занимается двадцать человек. С ветеринарами и бланкетными ордерами на обыск.

Детство Маделен и её интерес к мужчинам научили её безошибочно отличать тех, кто, подобно Адаму, занял то место, для которого они были предназначены, от тех, кто, подобно стоящему перед ней человеку, добился всего сам.

— Почему, — спросила сна, — человек с ордером на обыск позволяет выгнать себя дворецкому?

Человек больше не следил глазами за собаками. Теперь он смотрел только на Маделен.

— Ордера на обыск годятся для торговцев животными и в маленьких квартирках, где люди держат охраняемых государством пресмыкающихся в коробках из-под обуви. Предъявлять такую бумагу представителям высших слоёв общества не принято.

Те, кто поднялся снизу, как было известно Маделен, опять-таки делились ка две подгруппы. Те, кто, подобно её отцу, всю жизнь стремились отмежеваться от своего происхождения. И те, которые, подобно этому человеку, из соображений удобства облачились в белые автомобили, костюмы и усы, но так и остались пролетариями.

— Вы хотели узнать об обезьяне? — спросила она.

Человек молчал.

— Мы могли бы заключить сделку, — сказала Маделен. — Я расскажу, где она находится. Вы расскажете, почему она вас интересует.

Человек ничего не отвечал.

— Она в одном из флигелей, — продолжала Маделен. — Среди приборов, которыми был вабит целый грузовик. Они обследуют её. Они что-то ищут. Что-то, что им ещё не удалось найти. Она очень устала, но пока жива. А теперь — ваша часть сделки.

За время, которое прошло, пока он не заговорил, Маделен пережила редкий момент необъяснимого, интуитивного проникновения в человеческий характер. Она неожиданно поняла, что стоящий перед ней человек занял своё место, потому что обладал твёрдостью и умом, и что, кроме этого, ему свойственно сильное чувство справедливости, которое стало причиной того, что он не поднялся выше.

— Нас, собственно говоря, не интересует животное, — сказал он. — Нас в первую очередь интересует капитан судна, на котором его привезли.

— Балли, — сказала Маделен.

Мужчина кивнул.

— Если существует ад для животных, то Балли, когда придёт время, станет там начальником всех дьяволов.

— Заместителем, — поправила Маделен. — Начальник дьяволов — это мой отец.

Человек сделал движение. Маделен решила, что он хочет пожать ей руку. Но он протягивал ей свою визитную карточку.

— Смайлс, — представился он. — Мы выловили господина Балли из Темзы и посадили в следственный изолятор. Но у нас нет никаких доказательств. Скоро нам придётся его отпустить. Мы думали, не получить ли нам всё-таки решение суда, ворваться в дом и потребовать объяснений.

— Дайте мне сутки, — попросила Маделен.

— А что мы получим взамен?