Растревоженный эфир - Ирвин Шоу Страница 25

— Он меня просто заколебал, — продолжала Джейн. — Хочет жениться на мне. Сил нет, какой прилипчивый.

Господи, подумал Арчер, а преподают ли теперь в женских колледжах английский?

— Ты очень уж хладнокровна, дорогая. — Его совсем не порадовало известие о том, что кто-то хотел жениться на Джейн, но Арчеру хватило ума не упоминать об этом.

— Мама меня понимает. — Джейн повернулась к Китти. — Правда?

— Да, дорогая, — кивнула та.

— Я дала ему шанс. Сказала, что он может заглянуть часом позже. Если пообещает не прилипать.

— Придет день, когда какой-нибудь мужчина заставит тебя за все это заплатить, — заметил Арчер.

— Я их не боюсь, — решительно ответила Джейн. — И готова принять вызов.

— Ой, Клемент, — воскликнула Китти, — тебе весь день названивает Доминик Барбанте! Хочет, чтобы ты связался с ним.

— Я ему перезвоню, — ответил Арчер. — Позже.

— Он просил перезвонить ему, как только ты придешь, — уточнила Китти. — По голосу чувствовалось, что ему не терпится поговорить с тобой. — Она вопросительно посмотрела на Арчера. — Что-то случилось?

— Нет. Ничего.

— Ты выглядишь усталым, — покачала головой Китти. — Был тяжелый день?

— Да нет. Я прошелся по городу.

— Почему бы тебе не прилечь? — сказала Китти. — Видно, что ты ужасно устал, Клемент.

— Я не устал. — Арчер повысил голос, хотя и не хотел этого. Женщины, думал он, убеждены в том, что выказать любовь к мужчине можно только одним способом: время от времени говорить ему о том, как плохо он выглядит. — Я прекрасно себя чувствую.

— Папа, — Джейн поставила на столик пустую тарелку, — скажи мне, что отличает тридцатилетнюю женщину?

— Что? — в недоумении переспросил Арчер.

— Я хочу знать, как ведет себя тридцатилетняя женщина. В различных ситуациях.

— Почему бы тебе не подождать и не выяснить это самой?

— Не могу. Мне надо знать к следующей неделе.

— Она играет в школьном спектакле, — пояснила Китти. — И должна к этому времени состариться.

— Ага, — кивнул Арчер. — Как называется пьеса?

— «Самец», — ответила Джейн. — Я играю жену профессора.

— Думаю, тебе стоит понаблюдать за матерью, — сказал Арчер. — Я гарантирую, что ей ровно тридцать.

— Не говори гадостей, — улыбнулась Китти.

— Я уже об этом подумала, — искренне ответила Джейн. — Наблюдаю за ней больше часа.

— И что?

— Она ведет себя как все. И потом, она же мама, по ней ничего не поймешь.

— Я загадочная, — подтвердила Китти. — Тайна в ночном халате. Беременная тайна.

Арчер улыбнулся.

— Я понимаю, что тебя беспокоит, Джейн, — с важным видом изрек он. — Я даже представить себе не могу, как такая вот дамочка поведет себя в той или иной ситуации. А я, между прочим, каким-то боком связан с театром.

— Более того, жена профессора должна быть забавной. Это комедия, и этой женщине положено смешить зрителей.

— Играй очень серьезно, — посоветовал Арчер. — Они будут покатываться от хохота.

— Мне надо играть женщину, которая на двенадцать лет старше меня, — вздохнула Джейн. — Это нелегко.

— Нелегко, дорогая. — У Арчера вдруг защемило сердце, а на глазах чуть не выступили слезы, когда он смотрел на свою дочь, молодую, крепкую, сидевшую сейчас рядом с его женой, размышляя о проблемах, которые встанут перед ней через двенадцать лет, пытаясь прикоснуться к миру взрослых. — Но я попытаюсь помочь. Прежде чем выйти на сцену, подумай о том, что тебя волнует, ведь тридцатилетними становятся не по возрасту, а из-за волнений. Подумай о том, как свести концы с концами на жалованье преподавателя колледжа. О том, как за годы совместной жизни изменился муж, если вспомнить то время, когда вы впервые познакомились. Неплохо в этот момент поволноваться из-за того, что у него плохой цвет лица, потому что он практически не бывает на улице и не занимается спортом. Задайся вопросом, надевает ли он весной, когда погода еще не установилась, пальто. Посмотрись в зеркало, прежде чем спуститься вниз к обеду, поищи морщинки, прикинь, а не будет ли жена профессора химии, приглашенная к обеду, выглядеть эффектнее, чем ты. Припомни, что ты сказала жене декана на последнем заседании членов Благотворительного фонда города, погадай, не оскорбилась ли она. Пусть у тебя вызовет раздражение платье, которое тебе пришлось надеть. Купила ты его в позапрошлом году, и длина юбки уже вышла из моды. Зайди в детскую, посмотри на малыша. Вот где можно найти массу поводов для волнения: не заболел ли он корью, не забудет ли тебя, когда вырастет, не убьют ли его на следующей войне…

— Клемент! — резко оборвала его Китти. — Что ты такое говоришь?

— Извини. — Клемент выругал себя за то, что позволил плохому настроению выплеснуться наружу. — Я немного увлекся.

— Папуля, это же теория, и ты, конечно, понимаешь, что пользы для меня в этом нет, — посетовала Джейн.

— Пожалуй, — признал Арчер. — За уик-энд я постараюсь что-нибудь придумать.

— Я позвоню Вику, — решила Джейн. — Готова спорить, он даст мне с десяток практических советов.

— Безусловно. — Арчер медленно поднялся, всмотрелся в дочь. — Ты не собираешься стать актрисой?

— Да нет же, — беззаботно ответила Джейн. — Я пошла в драматический кружок от скуки. А что? Ты возражаешь?

— Да.

— Клемент, — попыталась остановить его Китти. Она полагала, что дети сами должны выбирать себе профессию.

— Почему? — спросила Джейн.

— Потому что в семье достаточно одного человека, жизнь которого зависит от благосклонности публики, — ответил Арчер.

— Не волнуйся, папуля, — улыбнулась Джейн. — Я собираюсь выйти замуж и родить четырех детей. И пусть мой муж добивается моей благосклонности.

— Превосходно, — кивнул Арчер. — Одобряю. А теперь я пойду наверх и немного посплю.

— Ты позвонишь Барбанте? — спросила Китти. — Я ему обещала.

— Обязательно позвоню, — пообещал Арчер. — Будь уверена.

И вышел из кабинета.

— Пожалуй, я съем еще один очень маленький, просто малюсенький кусочек торта, — услышал он голос Китти.

Арчер лег на свою кровать и закрыл глаза. Веки отяжелели, горели огнем. «К черту Барбанте! — подумал он. — Позвоню ему завтра. На сегодня с радио покончено».

Заснул он быстро — этот день, видно, совершенно его вымотал. Ему приснился сон. Джейн в коротеньком детском платье, перепачканном шоколадом, стояла в окружении парней. В одной руке она держала листочки, похожие на экзаменационные ведомости, в которых Арчер ставил оценки, когда преподавал в колледже. В другой руке Джейн появилась перьевая ручка, и она начала проставлять оценки. Ноль, писала она на каждом листке, и после каждого ноля один из юношей исчезал. А потом Джейн превратилась в тридцатилетнюю женщину в норковой шубе, чем-то напоминающую Френсис Матеруэлл, и теперь ее окружали взрослые мужчины. Но она по-прежнему ставила отметки. Лица мужчин он различал: О'Нил, Хатт, Покорны, Эррес, Арчер. «Вы слишком прилипчивые», — говорила Джейн и ставила ноли на бумажках, которые летели на пол. Один за другим мужчины исчезли, остался один Арчер. «Ты жуткий зануда», — изрекла Джейн и проставила ноль на бумажке Арчера. Арчер исчез из своего сна. Ноль.