От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии - Генри Воллам Мортон Страница 25

Роди не достиг той изысканности, с долей сумасшествия, которая сделала столь привлекательным остров Капри. Этот город все еще мало известен и — я бы сказал — не испорчен. Мне он страшно понравился. Мне нравились старые женщины на рыбном рынке, торгующие осьминогами и кальмарами. Нравились играющие и визжащие дети. Понравился ученик пекаря — весь в муке, словно клоун, он вышел из подвального помещения, распространяя вокруг себя восхитительный запах свежего хлеба. На его руке висела корзина, полная огромных круглых буханок, какие пекут в Апулии. А маленькая площадь со старинными зданиями была похожа на кадр из какого-то фильма: настолько живописная, что казалась ненастоящей.

В ясный день с высот Роди на море можно увидеть маленькие каменистые островки. Это — группа островов Тремити. Самый большой из них называется Сан-Домино. Юлия, дочь императора Августа, умерла, проведя здесь двадцать лет ссылки. Она была наказана, как до нее и ее мать, за адюльтер. Однажды, когда Августа попросили простить его дочь Юлию, он на глазах собрания пришел в ярость и закричал: «Если вы снова когда-нибудь затронете эту тему, то пусть боги покарают вас, подарив вам дочерей, столь же похотливых, как моя, и таких же неверных жен!»

Роди давно позабыл Юлию, зато помнит Санта Розу, девушку-рыбачку, которая двадцать пять лет назад занималась предсказаниями и лечила людей. Кульминацией был момент, когда она предсказала дату, в которую произойдет сильный шторм. При этом — будто бы заявила девушка — сама она умрет, а война закончится. Ее слава была так велика, что в назначенный день в Роди собрались огромные толпы, и из Фоджи прислали полицию, чтобы она контролировала ситуацию. Шторм и в самом деле состоялся. Во время особенно яркой вспышки молнии кто-то видел, что душа Санта Розы поднялась на небеса. Происшествие было исполнено таких эмоций, что, когда в кафе с громким стуком перевернулся столик, карабинеры открыли огонь. Но — увы! — когда шторм закончился, Санта Роза оказалась Жива, а война продолжалась. Впрочем, лояльные жители Роди говорят: каждый может ошибаться.

Мало какие районы Италии можно назвать неописанными, но, по сравнению с более популярными регионами, Полуостров Гаргано все еще мало исследован, и мне кажется, что какое-то время он будет находиться в счастливой изоляции. Я обнаружил, что в восхитительном Роди есть только один отель четвертого класса, и, хотя мне хотелось там остановиться, пришлось поспешить в Бари, чтобы успеть на ежегодный праздник святого Николая.

За городом я увидел южную оконечность огромного леса Умбра, последнего остатка первобытного леса, некогда покрывавшего Апулию. Он был очень похож на лес вокруг Брокенхерста. [18]В жаркий летний день огромные дубы и буки замирали в молчании, прерываемом лишь редкими для Италии звуками — пением птиц. Это была разновидность лесной местности, которую некогда завоевали норманны. Она совершенно не похожа на лысые очертания сегодняшней Апулии. В этих лесах водилась дичь, на которую охотились ястребы и собаки Фридриха II. Так продолжалось до сравнительно недавних времен, до неразумных действий Фердинанда IV Неаполитанского, аппетит которого к кабанам и оленям было невозможно удовлетворить. Я проехал мимо еще одного симпатичного городка Пешичи — полный контраст Роди. Он стоит на скале над голубой водой. Спустя несколько миль я въехал в крошечный порт Виесте, где на глаза мне попалась приятная траттория. Там было всего шесть столиков и отсутствовало меню. Меня пригласили на кухню, чтобы я сам выбрал себе то, что пожелается. Здесь мне показали рыбу и морепродукты, все только что выловленное и плескавшееся в ведрах с соленой водой. Посоветовали взять креветки величиной с небольшого омара. Их восхитительно поджарили, без всякого соуса или гарнира, за исключением лимона. Вино было все то же, крепкое красное, которое я впервые попробовал в городе Святого Ангела. Угощение обошлось мне примерно в пять шиллингов.

Кроме меня, в помещении за соседним столиком сидели четверо рабочих. Их джинсы и майки были слегка припорошены каменной пылью. Завтрак они начали со спагетти, за этим последовали креветки. Один человек предпочел телятину, зато все заказали черешню. Они выпили две бутылки вина, которое принесли с собой, и бутылку минеральной воды. На протяжении трапезы рабочие болтали, смеялись и шутили. Хотя я и мало что понял из их разговора, мне было интересно сравнить их довольно аристократическую трапезу с завтраком такой же группы английских каменщиков.

Проходя по маленькой пристани, увидел человека в одежде из голубой шерсти. Он был похож на древнего финикийца. Я обратил внимание на тонкий семитский профиль, расчетливые темные глаза, склонные тем не менее к глубокой меланхолии. Человек вызвался отвести меня в грот, который, по его словам, отличался исключительной красотой, по сравнению с ним «Голубой грот» Капри выглядел монохромным. Назывался он Гротта Кампана. Я уже почти соблазнился, пока не выяснил, что путешествие займет час. Спросил, есть ли здесь другие гроты. Человек ответил, что побережье буквально продырявлено ими. Он упомянул Гротта Санта-Никола, Гротта делл Аббате, Гротта делл Аква и много других. Когда я сказал, что у меня нет времени осматривать эти чудеса, мужчина пожал плечами и вздохнул. Глаза его подернулись печалью, и я почувствовал, что пропустил один из величайших шансов в жизни.