Всего пару миль по прямой - Джеффри Арчер Страница 25

Хотя я поддерживала отношения со многими своими школьными подругами, но знала только одну, которая могла иметь лишнюю площадь в Лондоне, и надеялась, что она избавит меня от необходимости проводить свою жизнь в поездке где-нибудь между Ромфордом и Регентским парком. На следующий день я написала Дафни Гаркорт-Браун. В ответном письме она пригласила меня на чай в свою маленькую квартирку в Челси. Когда я вновь увидела ее после длительного перерыва, меня удивило то, что я теперь была выше ростом, чем Дафни, несмотря на то что она похудела так же, как и я. Дафни встретила меня с распростертыми объятиями и с удовольствием предложила занять одну из ее свободных комнат. Я настояла на том, что буду платить ей за жилье по пять шиллингов в неделю, и осторожно пригласила ее на чай к моей матери в Ромфорд. Дафни эта мысль показалась забавной, и в следующий вторник она отправилась со мной в Эссекс.

Моя мать и тетка едва ли произнесли хоть слово за всю вторую половину дня, которую мы у них пробыли. Звучавшие в ее монологе рассуждения о королевских охотах, скачках за гончими, поло и недопустимом падении нравов гвардейских офицеров вряд ли были теми предметами, по которым им приходилось когда-либо высказывать свое мнение. И, когда тетя Гарриет подала по второй порции оладий, я вовсе не удивилась, увидев, как мать с облегчением кивает ей в знак одобрения.

На самом деле, единственная неловкость за всю половину дня произошла, когда Дафни понесла поднос на кухню, что, как я подозревала, было несвойственным для нее занятием, и обнаружила там мой школьный табель успеваемости, приколотый к буфетной двери. Мама улыбнулась и, окончательно вгоняя меня в краску, прочла вслух его содержание: «Мисс Сэлмон проявляет редкую способность к упорному труду, что в сочетании с пытливым и находчивым умом предвещает ей большое будущее в Бедфордском колледже. Подпись — мисс Поттер, классный руководитель».

— Моя мама даже не подумала выставлять где-либо мой выпускной аттестат, — только и сказала Дафни по этому поводу.

После того как я переехала на Челси-террас, жизнь у каждой из нас быстро пошла своим чередом. Дафни порхала с одной вечеринки на другую, в то время как я ускоренным шагом переходила из аудитории в аудиторию, и наши пути пересекались редко.

Несмотря на мои дурные предчувствия, жить с Дафни в одной квартире было чудесно. Хотя она не проявляла большого интереса к моей университетской жизни, поскольку была всецело поглощена охотой на лис и гвардейских офицеров, ей всегда хватало здравого смысла по любому поводу, даже в отношении неубывающей вереницы достойных молодых людей у парадного входа на Челси 97.

Она относилась ко всем им с одинаковым презрением, поведав мне, что ее единственный избранник все еще находится на Западном фронте, ни разу не упомянув, однако, его имени в моем присутствии.

Как только у меня появлялась возможность оторваться от своих учебников, она тут же снабжала меня одним из своих молодых офицеров, в сопровождении которого я отправлялась на концерт, спектакль, а иногда даже на танцы в полк. Не проявляя интереса к тому, что происходило в университете, она, тем не менее, часто спрашивала об Ист-энде и, похоже, была очарована моими рассказами о Чарли Трумпере и его лотке.

Так могло бы продолжаться до бесконечности, если бы однажды мне не попал в руки номер «Кенсингтон ньюс» — газеты, которую Дафни купила, чтобы посмотреть, что идет в соседнем кинотеатре.

Пролистывая страницы в пятницу вечером, я обратила внимание на одно объявление. Внимательно прочитав текст, чтобы убедиться, что речь идет именно о том магазине, о котором я думаю, я сложила газету и пошла взглянуть на него своими глазами. На Челси-террас мне вскоре попалась на глаза вывеска в витрине местного зеленщика. Я, должно быть, ходила мимо нее уже несколько дней, не замечая слов: «Продается. Обращаться к Джону Д. Вуду по адресу: Лондон В1, Маунт-стрит, 6».

Памятуя о том, что Чарли всегда интересовался, какими были цены в Челси по сравнению с Уайтчапелем, я решила выяснить это для него.

Следующим утром, поговорив предварительно с нашим местным почтальоном, — мистер Бэйлз всегда был в курсе всего, что происходит в Челси, и был только рад поделиться своей осведомленностью с каждым, кто не знал, куда деть время, — я объявилась в конторе Джона Д. Вуда на Маунт-стрит. Некоторое время я стояла у стойки и никто не обращал на меня внимания, но в конце концов один из четырех служащих подошел ко мне и, представившись Палмером, спросил, чем может помочь.

При ближайшем рассмотрении меня охватило сомнение, способен ли он вообще помочь кому-либо. Ему было около семнадцати лет, и он выглядел таким худым и бледным, что мог упасть от малейшего дуновения ветра.

— Мне бы хотелось узнать некоторые подробности, касающиеся номера 147 по Челси-террас, — сказала я.

Вопрос одновременно удивил и сбил его с толку.

— Номер 147 по Челси-террас?

— Номер 147 по Челси-террас.

— Извините, мадам, пожалуйста, — произнес он и направился к шкафу с делами, насмешливо пожав плечами, когда проходил мимо одного из коллег. Я могла видеть, как он водил пальцем по бумагам, прежде чем вернулся к стойке с одним-единственным листом в руках. Не предложив мне войти или хотя бы сесть на стул, он положил листок на стойку и стал сосредоточенно изучать его.

— Магазин зеленщика, — проговорил он наконец.

— Да.

— Фасад магазина, — утомленным голосом начал давать пояснения юноша, — составляет двадцать два фута. Сам магазин имеет площадь немногим менее тысячи квадратных футов, включая небольшую квартиру на втором этаже, окна которой выходят в парк.

— В какой парк? — спросила я, не будучи уверенной, что мы говорим об одном и том же магазине.

— Принцесс-гарден, мадам.

— Клочок лужайки величиной в несколько футов вы называете парком, — озадаченно произнесла я и поняла, что он никогда не был на Челси-террас.

— Недвижимость с безусловным правом собственности, — продолжал он, не удостоив меня ответом, но и не наваливаясь больше на стойку. — Владелец обязуется освободить помещение в течение тридцати дней с момента подписания контракта.

— Какую цену владелец запрашивает за свою собственность? — спросила я, все больше и больше раздражаясь от его откровенно высокомерного отношения к себе.

— Наш клиент, миссис Чэпман… — начал он.

— Жена матроса Чэпмана с военного корабля «Боксер», — продолжила я, — погибшего в бою 8 февраля 1918 года и оставившего дочь в возрасте семи лет и сына в возрасте пяти.

Лицо Палмера еще сильнее побледнело.

— Мне известно также, что миссис Чэпман страдает артритом, из-за которого она едва может подняться по немногочисленным ступенькам в свою квартиру, — добавила я в назидание.

Теперь он был по-настоящему сбит с толку.

— Да, да, — только и услышала я от него.

— Так сколько же миссис Чэпман надеется выручить за свою недвижимость? — настаивала я. К этому времени коллеги Палмера побросали свои дела и прислушивались к нашему разговору.