Дети судьбы - Джеффри Арчер Страница 25

Касается ли это только необразованных американцев, у которых нет большого выбора?

Нат сразу же позвонил домой и не был удивлён, когда его родители, что бывало очень редко, не согласились друг с другом. Его мать не сомневалась, что Нату следует получить диплом, а потом уже обдумать своё положение; война, даст Бог, к тому времени кончится. Ведь именно это президент Джонсон обещал во время своей предвыборной кампании. А его отец считал, что хотя это, конечно, большое невезение, долг его сына — пойти в армию. Если каждый решит сжечь свою повестку, в стране воцарится анархия. Таково было его последнее слово.

Затем Нат позвонил Тому в Йель, чтобы узнать, получил ли и он повестку.

— Да, получил, — сказал Том.

— Ну, и что? Ты её сжёг?

— Нет, так далеко я не зашёл, хотя некоторые наши студенты это сделали.

— То есть ты собираешься пойти в армию?

— Нет, у меня нет твоих моральных устоев. Я собираюсь пойти законным путём. Мой отец нашёл в Вашингтоне юриста, который специализируется на освобождениях от призыва на военную службу, и он уверен, что сможет получить для меня отсрочку — по крайней мере, до тех пор, пока я не окончу университет.

— А как тот парень, который выступал против тебя на дебатах и призывал Америку к ответственности за судьбу тех, кто хочет «воспринять идеалы демократии»?

— Понятия не имею, — ответил Том. — Но если он получит повестку, то ты, наверно, встретишься с ним на фронте.

* * *

Время шло, а Флетчер не получал светло-коричневого конверта, и он уже начал думать, что ему повезло и он выиграл в эту лотерею. Ведь он уже решил, что сделает, если получит такой конверт.

Когда Джимми получил повестку, то сразу же посоветовался со своим отцом, который порекомендовал ему подать заявление об освобождении от воинской повинности на время учёбы в университете, но ясно обещать, что через три года он пересмотрит своё решение. Он также напомнил Джимми, что через три года в Соединённых Штатах, возможно, будет уже новый президент и совсем новое законодательство, и вполне возможно, что американцы к тому времени уже не будут воевать во Вьетнаме. Джимми последовал совету отца и, обсуждая с Флетчером связанные с этим моральные проблемы, высказался без обиняков.

— У меня нет никакого намерения рисковать своей жизнью, воюя против банды вьетконговцев, которые в конце концов воспримут капитализм, даже если в ближайшем будущем не отступят перед нашей военной мощью.

Энни была согласна с братом и радовалась, что Флетчер не получил повестки. Она не сомневалась в его действиях, если бы он её получил.

* * *

5 января 1967 года Нат явился в местный совет по призыву на военную службу. После тщательного медицинского осмотра с ним поговорил майор Уиллис. Майор остался доволен: физическое развитие Ната Картрайта было оценено на 92 % — после того как он провёл всё утро среди молодых людей, у каждого из которых было сто разных причин, почему они по состоянию здоровья не могли служить в армии. Во второй половине дня Нат сдал классификационный тест и получил 97 %.

Следующим вечером вместе с пятьюдесятью другими призывниками Нат сел в автобус, направлявшийся в Нью-Джерси. Во время медленного продвижения из одного штата в другой Нат съел свой обед фабричного изготовления в упаковке, после чего крепко заснул.

Автобус прибыл в Форт Дикс рано утром. Будущие солдаты высыпали из автобуса, их распределили по подготовленным казармам и дали пару часов поспать.

На следующее утро Нат поднялся в пять часов — по сигналу побудки; его всего обмерили и выдали военную форму. Затем всем пятидесяти новобранцам было приказано написать письма родителям и сдать гражданскую одежду, получив за это квитанцию.

Потом с Натом беседовал специалист 4-го класса Джексон, который, просмотрев поступившие в его распоряжение бумаги, задал Нату только один вопрос:

— Вы понимаете, Картрайт, что вы имели право ходатайствовать об освобождении от воинской повинности?

— Да, сэр, — ответил Нат.

Специалист Джексон поднял брови.

— И, посоветовавшись с кем-то, вы решили не ходатайствовать об этом?

— Мне не был нужен ничей совет, сэр.

— Хорошо. Значит, когда вы закончите основной курс боевой подготовки, рядовой Картрайт, я уверен, вы захотите подать заявление о поступлении в офицерское училище. — Он помолчал. — В него попадают примерно двое из пятидесяти, так что не очень на это надейтесь. Кстати, — добавил он, — не называйте меня «сэр». «Специалист 4-го класса» — этого вполне достаточно.

После того как много лет бегал по пересечённой местности, Нат считал себя находящимся в хорошей спортивной форме и вполне подготовленным, но скоро обнаружил, что в армии слово «подготовка» имеет совсем другое значение, не полностью объяснённое в словаре Уэбстера. Что же до слова «основной», то здесь было основным всё: пища, одежда, отопление и особенно кровать, на которой бойцу приходилось спать. Нат мог только предположить, что матрасы для своих бойцов армия импортировала из Северного Вьетнама, чтобы американский солдат мог испытывать те же неудобства, что и его неприятель.

Следующие восемь недель Нат каждое утро просыпался в пять часов, принимал холодный душ — слово «горячий» вообще отсутствовало в армейском лексиконе — одевался, завтракал, аккуратно складывал своё обмундирование на краю кровати и в шесть утра становился на плацу по стойке «смирно» вместе со всеми другими солдатами 2-го взвода роты «Альфа».

Первым человеком, который к нему обращался, был сержант Ал Куамо. Он всегда выглядел таким нарядным, что, по предположению Ната, должен был вставать в четыре часа утра, чтобы так наутюжить свою форму. И если Нат пытался в течение следующих четырнадцати часов поговорить с кем-нибудь другим, Куамо неизменно интересовался, с кем и о чём. Сержант был такого же роста, как Нат, но на этом сходство между ними заканчивалось. Нату ни разу не удалось простоять перед сержантом достаточно долго, чтобы сосчитать все его медали.

— Я — ваша мать, ваш отец и ваш лучший друг, — кричал сержант во всю мочь. — Вы меня слышите?

— Да, сэр! — орали в ответ тридцать шесть новобранцев из 2-го взвода. — Вы — наша мать, наш отец и наш лучший друг!

Перед тем как попасть во 2-й взвод, большинство солдат ходатайствовало об освобождении от воинской повинности. Многие из них считали, что Нат — сумасшедший доброволец, и только через несколько недель они изменили своё отношение к этому парню. Задолго до того как закончился курс боевой подготовки, Нат сделался для взвода юрисконсультом, писцом, советчиком и доверенным лицом. Пару новобранцев он даже научил читать. Он решил не сообщать своей матери, чему они взамен его обучили. Куомо сделал его старостой взвода.

К концу двухмесячного курса боевой подготовки Нат был первым во всём, где требовалось умение грамотно писать. Он также удивил своих товарищей, обогнав их всех во время марш-бросков по пересечённой местности; и хотя раньше он ни разу не держал в руках оружия, когда дело дошло до стрельбы из пулемёта М-60 и из гранатомёта М-70, он даже перещеголял парней из Куинса, которые лучше стреляли из ручного оружия.