А ты попробуй - Уильям Сатклифф Страница 25

* * *

В этом задрипанном Пушкаре не было даже железнодорожного вокзала. До ближайшего – в Аджмере – надо было два часа добираться на автобусе. Я сходил на станцию, взял билеты, вернулся обратно, я вдруг стал понимать, как чувствуют себя заброшенные старики – те, которые так любят бродить без цели по паркам, кормить уток, жевать бутерброды из бумажных пакетов и приставать к прохожим с дурацкими разговорами. Было тоскливо до жути. В девятнадцать лет я превратился в одинокого пенсионера.

Никогда прежде я не чувствовал вокруг себя такой пустоты. Это было фантастическое ощущение – минутами оно мне даже нравилось, но я прекрасно понимал, что пройдет совсем немного времени, и я завою от тоски.

Мы с Лиз планировали остановиться в Удайпуре, потом в Ахмедабаде, потом в Бомбее, и уже оттуда отправиться в Гоа, но я решил плюнуть на все маршруты и двинуться в Гоа напрямую. Это означало пропустить полстраны, но я боялся даже подумать о том, что придется жить в отелях, где нет ни одного белого. То есть, кто-нибудь там наверняка будет, но я уже знал по опыту, что в больших городах туристы не слишком приветливы. И не так уж мне хотелось смотреть на Удайпур, Ахмедабад и Бомбей. Города, как города – ничего особенного.

Если мне удастся, стиснув челюсти, добраться до Гоа, может я смогу привести себя там в чувство и даже найти новых друзей. Зуб даю, после Гоа у меня будет с кем путешествовать. Может даже, это будет девчонка. В Гоа происходят самые невероятные вещи.

Я открыл Книгу – на первой странице в ней имелась карта, и масштаб ее был такой, что толщина моего мизинца соответствовала ровно двум сотням миль. Я измерил расстояние от Пушкара до Гоа – шесть пальцев. Не может быть. Тысяча двести миль? Я понятия не имел, что эта страна такая огромная.

Тем не менее. Я захлопнул книгу. Путь предстоял неблизкий. В конце концов, могло быть и хуже. Кроме всего прочего, у меня осталось еще двести презервативов. (К счастью, презервативы хранились в моем рюкзаке, и пусть она валит куда угодно – я заберу с собой все.)

* * *

С билетом в кармане весь остаток дня я просочинял прощальную речь, которую намеревался произнести перед Лиз – в результате получилось вот что:

"Я понимаю, как нелегко нам было друг с другом, и чья бы ни была в том вина, мы не имеем права утверждать, что расстаемся друзьями – но я хочу, чтобы ты знала: я прощаю все то плохое, что ты мне сделала, и не держу больше на тебя зла. Я желаю тебе удачи на пути твоих духовных исканий и благодарю за то, что ты дала мне возможность путешествовать по Азии в одиночестве.”

К сожалению, когда я проснулся на следующее утро, оказалось, что она уже уехала. На полу я нашел записку:

Д,

Пока.

Мир,

Л.

Я со злостью смял бумажку, но потом все-таки решил сохранить ее для истории, подобрал с пола, разгладил и сунул в Книгу.

Для начала я проспал автобус – это до меня дошло не сразу. Раньше это была забота Лиз: встать вовремя, чтобы ни в коем случае не опоздать на автобус. Черт. На самом деле все было ее заботой.

Я оделся, запихал в сумку раскиданные по комнате шмотки, сунул ноги в ботинки, проверил, не осталось ли чего под кроватью, потом на секунду задержался и, вывалив барахло на койку, пересчитал презервативы. Опа. Вот так. Не хватало двух коробок.

Какой к ебене матери ашрам! Так я и думал. Теперь это называется духовное возрождение. Очень на нее похоже.

Я внимательно рассмотрел оставшиеся коробки – все они были аккуратно упакованы в целлофан, но несмотря на это, я чувствовал себя глубоко оскорбленным. Я проиграл. Жизнь кончена. Я заточен в монастыре.

Но как ни был я потрясен ее вероломством, до меня скоро дошло, что ушедший без меня автобус ситуацию не исправит, так что я собрал волю в кулак, шмотки в сумку – и двинулся на станцию. Я опоздал почти на четверть часа, но, к счастью, автобус все еще был на месте. И тут я с ужасом увидел Лиз, Фи и Каз, с удобством расположившихся на передних сиденьях.

Мое место было как раз за ними, и пока я к нему пробирался, Фи и Каз улыбнулись, как они улыбались, наверное, своим несчастным прокаженным. Лиз смотрела в сторону.

За такую короткую поездку Каз умудрилась дважды метнуть в окно харчи. Автобус ехал быстро, и довольно солидная порция блевотины, вылетев из ее окна, залетела обратно в мое – прямо мне в лицо.

Нормально, думал я, стирая со щеки недожеванную чечевицу. Сначала ты уводишь мою подругу, потом блюешь мне в морду. Еще какие будут пожелания? Не хотите ли насрать в постель?

* * *

Аджмер – слишком незначительный городок, чтобы останавливаться в нем надолго – похоже, Фи, Лиз и Каз тоже собираются пересесть на поезд. За всю дорогу мы не сказали друг другу ни слова – хотя можно было бы, например, извиниться за рвотную шрапнель – так что их дальнейшие планы оставались для меня загадкой.

В Аджмере автобус остановился на маленькой и почти пустой станции. Значит они точно сядут на поезд. Железнодорожный вокзал находился на противоположном конце города, и я, налюбовавшись, как они втроем с рюкзаками впихиваются в рикшу, тоже погрузился – естественно, в другую рикшу – и двинулся вслед за ними.

По дороге я потерял их из виду, но только для того, чтобы в очереди за билетами до Удайпура оказаться за их спинами. Ни одна даже не обернулась, но судя по тому, как они сгрудились в кучку и возбужденно зашептались, мое присутствие не осталось незамеченным.

Через десять минут Лиз резко повернулась, щеки ее пылали от гнева.

– Зачем ты за нами увязался?

– Я ни за кем не увязывался.

– Дэйв, объясни мне, зачем ты это делаешь. Чего ты хочешь добиться?

– Ничего. Я еду на юг – этой дорогой.

– Это что, изощренная месть?

– Не понимаю, о чем ты. Куда, по-твоему, я должен ехать? Обратно в Дели?

– Очень остроумно.

– Я не собирался острить.

– Надеюсь, ты не будешь нас шантажировать?

– Ради Бога, я не собираюсь никого шанражировать. Я просто еду... в... в Удайпур, а потом в Ахмедабад.

Она подозрительно меня разглядывала.

– Я думала, ты поедешь в Гоа.

– Ну да, в Гоа, но может ты разрешишь мне остановиться по дороге, а? Знаешь, меня как – то перестали интересовать бродяжьи притоны. Хочется немного посмотреть и на Индию тоже.

Теперь она разглядывала меня еще более подозрительно.

– Мы выходим до Удайпура – я не собираюсь говорить, где – но если я увижу тебя на станции, я вызову полицию.

– Да, конечно.

– Я не шучу.

– И что они со мной сделают?

– То, что я скажу.

– Ох, Лиз, я устал.