Общество мертвых пилотов - Николай Горнов Страница 24

Мануэла поковыряла вилкой клейкий рис и подняла грустный взгляд на Вадима.

– Ты меня любить?

Глаза у нее черные, пронзительные. И смотрит, как очередью стреляет…

– Почему молчал? – Мануэла нахмурила густые южные брови.

– Я обдумывал твой вопрос, – отозвался Вадим. – Конечно, я тебя люблю. И не вижу никакого повода для сомнений.

– Я совсем не похоже на русская девушка?

Мануэла улыбнулась. Она не умела долго хмуриться.

– Русские девушки тоже разными бывают, – философски заметил Вадим. – Просто мне не стоило тащить тебя в такую даль. Улетела бы спокойно в свою Барселону. Там красиво и тепло. Там у тебя есть работа, клиенты. А я бы через пару недель к тебе прилетел.

– Без тебя никуда не уеду. – Мануэла от волнения перешла на испанский. – Мы вернемся в Барселону вдвоем. Я не могу оставить тебя здесь одного даже на сутки. Я очень боюсь. Вокруг тебя происходит что-то странное. Я ничего не понимаю, и это меня пугает. Мне не нравится в вашей России. Мне не нравятся люди, с которыми ты встречаешься. Единственный раз я оставила тебя на неделю. И что? Когда вернулась, то нашла тебя уже в больнице с переломанными ребрами и разбитым носом. Вот скажи: это нормально?

Вадим в ответ пожал плечами. Его предупреждали. Он не послушался и получил по заслугам. Столкнулся со стайкой пацанов, которая расположилась у подъезда, прихлебывая дешевое пиво из пятилитрового «снаряда». Сначала, как водится, они попросили закурить. А там слово за слово и пошло-поехало. Как его повалили на грязный снег, Вадим еще помнил. Помнил, что старался прикрывать лицо. А дальше полная темнота. Обрыв пленки. Хорошо еще соседи услышали шум и спугнули шакалят. И хорошо, что вовремя вызвали «скорую». В результате Вадим отделался только месяцем на больничной койке. Могло быть хуже…

– Я знала, что у вас большая страна, – грустно сказала Мануэла. – Но даже представить себе не могла, насколько она большая…

* * *

В Солнечногорск состав прибыл с опозданием. Стоянку, которая и так-то не превышала пяти минут, сократили до минимума. Вадим с Мануэлой успели только спрыгнуть на узкий перрон, засыпанный крупным щебнем, а багаж пришлось снимать уже на ходу.

– Неужели доехали? – удивился Вадим. Набрал полную грудь воздуха, перемешанного с запахами нефти и разогретого металла, он огляделся. Там, где перрон заканчивался тусклым фонарем, начинал клубиться вечерний туман. Путь к вокзалу перекрывал длинный товарняк. Будь Вадим один, он выбрал бы самую короткую дорогу и спокойно нырнул под грязную цистерну, как это сделали другие пассажиры. Но с Мануэлой придется идти к старому виадуку, который уже с трудом угадывался в осенних сумерках.

– Где мы? – немного испуганно спросила Мануэла.

– Дома, – пояснил Вадим. – Это Четвертая дистанция пути. И только не спрашивай меня, что это значит. Я и сам не знаю. Помню только, что сразу за поворотом начинается территория Комбината. А до города отсюда еще километров десять. Его построили с другой стороны от месторождения. А когда железку тянули, то довели ее только до ворот Комбината. Дальше, говорят, рельсов не хватило.

– Я плохо тебя понимаю, – растерялась Мануэла. – Слишком быстро…

– Извини, я тебе потом все объясню, – перешел Вадим на испанский. – В двух словах трудно рассказать обо всех нелепостях российской жизни. Если что-то покажется тебе странным или нелогичным, просто не обращай внимания. Никакой логики здесь нет. И не было никогда, к сожалению…

Завибрировал мобильник. Вадима отпустил сумки и потянулся к карману. Но телефон ухитрился как-то проскользнуть между пальцами и шлепнулся клавиатурой в грязь. Вадим наспех вытер его об траву и брезгливо поднес к уху.

– Да, – буркнул он недовольным голосом и сразу переменился в лице. – Ой, прости, мам… Нет, нет, у нас все нормально. Да точно тебе говорю: все нормально. Я уже собирался сам тебя набрать. Мы всего пару минут назад сошли с поезда… Мануэла? Конечно, у нее тоже все в порядке. Мам, ты что, мне не веришь? Говорю же, все нормально. Ну, конечно, я передам тетке Нине привет. Все, все, мам, пока. Все, говорю, пока!

Мануэла замерла, обхватив себя руками и затравленно озираясь по сторонам.

– Похоже, нам туда, – Вадим показал на далекий путепровод и подобрал сумки.

Впрочем, дорога к путепроводу оказалась короче, чем предполагал Вадим. Да и на привокзальном «пятачке» он без труда сговорился с таксистом. Запросы у местных «бомбил» оказались более чем скромными. Так что через полчаса разбитая «десятка» уже петляла по памятным Вадиму закоулкам.

– 3-я Молодежная, 15, – напомнил он.

– Будь спок, командир. Не подведу! – Таксист обернулся, блеснув желтым металлом улыбки. – Доставим по наивысшему разряду. В гости к нам или как?

– Или как… – Вадим нахмурился. – Комбинат-то жив еще?

– Да жив, что ему сделается, – привычно заворчал таксист. – Вот только в прошлом году опять пришли новые хозяева. Из какого-то Росцветмета. И первым делом стали опять народ сокращать. Слово какое-то мудреное под это дело подвели – оптимизация. Совсем, блин, озверели олигархи. Сами с жиру бесятся, уже и не знают, как свои миллионы смешнее истратить, а рабочему человеку и податься некуда…

Вадим нащупал локоть Мануэлы и ободряюще накрыл его своей ладонью. Он понимал, какое впечатление может произвести на неподготовленного человека неосвещенная улица, с двух сторон придавленная темными строениями. Чтобы не испугаться, здесь нужно родиться, как минимум…

– Приехали… – Таксист скептически кивнул на темные провалы окон. – Я могу подождать. Не похоже, что здесь кто-то еще живет…

– Спасибо, нас ждать не нужно, – сказал Вадим. Свой барак он узнал сразу. Даже не глядя на табличку с номером. По едва уловимым чертам, которые всегда выделяли его среди соседей-близнецов. Хотя за прошедшие тридцать лет дом почти до окон врос в землю, но многое осталось здесь прежним. Даже запах узнаваемый – пряный, травяной, с еле уловимой горчинкой…

Шум отъезжающего автомобиля разбудил пса. Выскочив из темной ловушки палисадника, он со звонким лаем бросился на защиту родной калитки. Почти сразу приоткрылась дверь в торце длинного барака.

– Это кого там принесло в такую поздноту? А ну-ка, идите куда шли, а то милицию счас вызову!

– Это мы, теть Нин, – крикнул в ответ Вадим. – Не пугайся.

– Кто – мы? Много вас тут ходит, племянничков!

– Теть Нин, да я это – Вадим Беляков. Пусти погреться!

– Вадик, деточка, господи ты боже ж мой! – пожилая женщина всплеснула руками, заохала и грузно засеменила к калитке. – Сейчас, сейчас, погодь, деточка, я только Шарнира в будке запру. А ведь посылала мне Татьяна телеграмму, я и забыла вовсе, что ты приехать собирался. Старая совсем стала, дурная. Ну, не топчитесь на пороге, в дом заходьте!

Первые полчаса, как полагается в таких случаях, ушли на охи, ахи, родственные обнимания с поцелуями и причитания с расспросами. Тетка сильно постарела, но осталась такой же жизнерадостной. Носилась по комнате ураганом, пытаясь найти лучшее место для дорогих гостей.