Искушение - Виктор Ремизов Страница 24

Рассказ иссяк, и в машине стало тихо. За окнами чернела холодная сентябрьская ночь, мотор работал неслышно, согревал машину; ветер, гуляя в вершинах деревьев, срывал тяжелые капли, оставшиеся от дождя, они падали гроздьями, громким барабанным разнобоем по крыше. Потом опять затихало ненадолго. Макс наблюдал за прозрачными струйками, ползущими по стеклу, осторожно косил глаза на Катю. Катя повернулась.

– Вы не спите? – спросил Максим. – В машине неудобно?

– Нет, у нас в Белореченске уже утро…

– Да-а, – мечтательно согласился Максим, – я не был в Сибири. А ваш город большой?

– Не очень. Девятнадцать тысяч жителей.

– Красивый?

– Обычный, – Катя чуть пожала плечами, – райцентр, одноэтажные дома, огороды… ничего особенного, две реки, правда. Ангара большая, красивая.

– И сибирская тайга вокруг?

– Нет, у нас степь вокруг, мы в тайгу за реку ездим.

– Степь? – поразился Максим. – А Москва вам нравится?

– Нравится… – Катя замялась, – я, правда, мало где была…

– Это ничего… – Он достал платок, высморкался. – По Москве лучше пешком ходить, она не такая большая, вы увидите. Вы Замоскворечье знаете? Я очень люблю, я там родился… – Максим осторожно покосился на Катю. – Если хотите, можем как-нибудь погулять. Вам интересно?

– Да, хорошо… – Катя благодарно улыбалась в темноте кабины.

В шесть утра Максим позвонил в домофон. Алексей оказался высоким, худощавым парнем, заспанным и в трусах. Он не застеснялся, но буркнул что-то вроде «здрасти» или «заходите», а может, и ничего не буркнул, ушел к себе и закрыл дверь.

– Вот здесь свободно, – показал Макс на открытую комнату у входа, и там, направо… Катя, вы выбирайте, устраивайтесь тут, а мне надо дочку в детсад везти, ладно?

Катя закрыла за ним дверь, прислушалась к комнате, куда зашел Алексей, заглянула в ближайшую. Большая двуспальная кровать, шкаф для одежды и письменный стол. Выход на застекленный балкон. Катя вспомнила о Насте, позвонила – телефон был выключен, посмотрела на часы и от растерянности села на край стула. В восемь ее разбудил звонок Насти.

– Настя, ты где? У тебя все в порядке? – Катино волненье вырвалось наружу.

– Все ништяк, я устроилась… – Настя замялась… – тут в одном месте, потом скажу, ладно, потом позвоню, у меня все нормально. – И она прервала звонок.

Катя продолжала сидеть все на том же стуле возле кровати, даже не сняв куртку, отчаянно зевая иногда. Из соседней комнаты не раздавалось никаких звуков. На кухню она не осмелилась пройти.

В полдевятого пришел хозяин. Открыл дверь своими ключами. Высокий, мордастый, в бесформенном черном пальто, костюме с оттянутыми коленками и без галстука. Он был похож на небольшого бегемота или на начальника ДЭЗа, которому иногда приходится в рабочем костюме и за лопату схватиться, и помочь что-то перенести. Резко запахло табаком и потом.

– Здрасти, здрасти, – ответил, в упор рассматривая Катю. – Вы одна?

Катя кивнула от растерянности, потом поправилась:

– Мы с сестрой хотим жить.

Он ее не слушал, но все изучал бегающими глазками. Здоровый, он занимал почти весь дверной проем, в котором стоял, и при этом выглядел довольно жалко. На маслянистом, гладком лице моргали маленькие глазки: глуповатые, заискивающие и наглые одновременно.

– Комнатой интересуетесь? – Он очнулся от изучения жилички и заговорил негромкой напористой скороговоркой. – Эта поменьше, та побольше, но здесь балкон, поэтому стоят одинаково – тридцать тысяч. Вам надолго? – Он быстро высунулся в коридор, прислушался к соседней комнате и снова вернулся.

– Одна комната? – удивилась Катя цене.

– Если надолго… – хозяин в предвкушении чего-то приятного потер руки, – и вам… да вы проходите, что мы здесь, проходите… – они прошли в небольшую кухню. – Садитесь! Вы откуда прибыли? – Он уселся напротив, снял фуражку, обнажив большие залысины.

Катя ответила.

– Приезжая, значит, а где работаете? – он побарабанил пальцами по столу и улыбнулся чему-то.

– В ресторане… я на испытательном сроке.

– Недавно, значит, в столице. Ладно, для вас, будем деловыми людьми, – он очень старался произвести впечатление, опять побарабанил пальцами, глядя в упор на Катю. – Я, кстати, в Управе работаю, если какие проблемы с законом, всегда помогу. – Он доверительно склонился через стол. – Для вас – двадцать пять тысяч будет цена! – Он выпрямился, наслаждаясь эффектом.

Эффекта не вышло, Катя продолжала все так же вежливо улыбаться, это была обычная цена, даже и высокая за небольшую комнату.

– Смотрите, я понимаю, вам сейчас тяжело, только начинаете, я могу… гм, какие у вас все-таки глаза! – Он неожиданно сделал игривое хватательное движение толстыми пальцами. – Могу за вам поухаживать! Можете жить без денег, а мы бы с вами встречались здесь… несколько раз в неделю? – И он встал перед ней, согнувшись, как половой из старых фильмов. Полотенца на руке не хватало.

Краска заливала Катино лицо. Он увидел это, улыбнулся жадно:

– Два раза. Всего два раза. Да не думайте вы, надо попроще, чего там, сейчас это… что уж тут такого? У меня одна студентка два года жила… в другой квартире. Не платила за жилье. Встречались и все. Закончила институт, замуж вышла, всё, никаких вопросов, цивилизованные люди. Вы же понимаете… это тоже деньги. Я – женатый человек, поэтому можете быть спокойны, у меня дети. Мальчик. Вот мой телефон, я не что-нибудь, знаете… Порядочный человек. Меня Павел зовут. Для вас Паша.

Паша был очень доволен собой, своим предложением и Катиным молчанием.

– Очень выгодно для вас получается, – добавил, надевая фуражку.

Прикрывая дверь, от избытка, видно, чувств, пошептал еще в щель:

– Ты думай, думай, ты мне нравишься! Прям вот, сам не знаю… – Паша цапнул себя за грудь, – я и подарки, я на все готов! Ха-га! – Он кивнул доверчиво головой и опять ощерился. Глазки от восторга совсем исчезли на лице.

Если бы не его комичный вид, Катя оскорбилась или испугалась бы и, наверное, ушла, но он был так жалок, а его предложение такое нелепое, что Катя посчитала все это несерьезным. Она закрыла дверь, постояла удивленная, потом улыбнулась решительно, сняла куртку и пошла в кухню. Вымыла руки, приложила их, мокрые, к все еще горящему лицу.

Квартира была на седьмом этаже, вершины тополей приходились на уровень окна, дальше были видны крыши домов. Высокая современная башня этажей в двадцать пять торчала среди них. Раздался звонок в дверь. Это был Максим, запыхавшийся почему-то:

– Катя, дайте скорее какое-нибудь полотенце!

– Что? – не поняла Катя.

– Паша выходил, поскользнулся и так язык прикусил, что в рот не помещается… Я хотел узнать, как вы, иду, а он сидит у подъезда, рот вот так открыл. – Максим сам был бледный. – Дайте полотенце, я его в травмпункт повезу!