Как я свалила из Германии обратно в Россию - Лидия Штерн Страница 24

На следующий день Ханс заявил тоном, не допускающим возражений, что он против моей работы в Ганновере и чтоб я и мечтать не смела ехать туда на второе собеседование. Я, как человек откровенный, не могла скрыть обиду. Почему я должна настолько зависеть от его слов, настроения, старомодных представлений о жизни? Почему там, где мне открывалась удача, где я чувствовала правильность своих действий, я наталкивалась на эгоизм и ограниченность мужа, не имеющего ни малейшего представления о том, как плохо обстоят дела на рынке труда, особенно для женщин-иностранок! Ведь контракт на работу в Ганновере мог дать мне хороший старт для новых контактов и реальные шансы на будущее. К сожалению, моему пенсионеру-супругу все это было безразлично.

Но все же Ханс не был таким дураком, чтобы не видеть, как я переживаю из-за наших разногласий и его категоричности. Тем более что я стала с ним сдержаннее в общении. Желая как-то смягчить ситуацию и вывести меня на разговор, Ханс намекнул, что если уж я так хочу эту работу, то ему ничего не остается. Ведь он желает мне только добра и счастья! Он так меня любит, и все советы, которые мне дает, – от чистого сердца! Проблема в том, что я все хочу делать по-своему! Слушалась бы лучше мужа – и были бы в семье мир и покой…

Приглашение на второй тур собеседования не заставило себя ждать. С учетом рождественских праздников, оно было запланировано на январь 2000 года.

Еще до своего замужества, посещая различные курсы в Высшей народной школе, я познакомилась с интересной немкой по имени Михаэла. Однажды, после курса риторики, мы разговорились, и Михаэла пригласила к себе на чашку кофе. Она была необычным человеком и уж совсем нетипичной немкой. Несмотря на свою частичную инвалидность (у нее была парализована левая часть тела), Михаэла была очень привлекательной и просто светилась оптимизмом и жаждой жизни. Со вкусом одетая, она не ходила, как некоторые немки, в пижаме и домашних тапочках и всегда пользовалась макияжем. Михаэла стремилась к новым знаниям и общению с интересными людьми. С ней можно было говорить часами, днями на разные темы и доверять все самое-самое сокровенное!

Мы виделись в университете – Михаэла работала там в видеотеке, и я иногда заходила к ней. На Новый, двухтысячный год Михаэла со своим другом решили закатить вечеринку, и я была среди приглашенных гостей.

Как отнестись к этому приглашению? Сашу в ночь не возьмешь, все-таки школьник еще. Хансу такие выходы не по вкусу, ему хотелось домашнего покоя. Я спросила мужа, отпустит ли он меня, и он вроде бы согласился. Но кислое лицо Ханса, провожающего меня в дверях квартиры, говорило об обратном: он хотел, чтобы я была рядом с ним. Как кукла. Как брошь на галстуке. Как марципановая мышка. Я – его собственность. Его купленная радость.

Я встретила Новый год с добрыми и интересными людьми, надеясь на успех и интересную работу, которая была у меня почти в кармане! И еще на множество радостных, хороших дней, которые принесет мне этот год и вся предстоящая жизнь!

Но, возвращаясь ранним утром домой, я уже представляла себе, какие гримасы будет за завтраком корчить мой муж и как мне надо будет на это реагировать. От пасмурных мыслей было тяжело на душе. Хотя то, что рядом был Саша, мой сын, согревало и отвлекало от зависимости и грусти.

В середине января прошел второй тур собеседования, на котором со мной подписали контракт на работу на Всемирной выставке. Я была вне себя от счастья. Тем более, что попала в число лучших будущих руководителей, отобранных для работы с обслуживающим персоналом выставки!

Подъезжая на поезде к Падерборну, я подумала о том, что надо бы поговорить с Генрихом. Ходячий генератор идей мог всегда подсказать что-то толковое. Может быть, он поможет советом, как организовать лето для Саши?

Дома меня подстерегала неожиданность: я увидела приветливое лицо мужа, который как будто откровенно радовался моим успехам и даже поздравил с получением контракта на работу.

Все, казалось бы, сулило перемены к лучшему. Во всяком случае, я от всего сердца в это верила, не предвидя ничего дурного…