Цветы тьмы - Аарон Аппельфельд Страница 24

Услышав это горестное известие, Марьяна повысила свой сдавленный голос и спросила:

– За что?

– Ты отлично знаешь за что, – как ножом отрезал женский голос.

– Я не пила, клянусь вам.

– Почему ты не поменяла одежду? От твоей одежды воняет.

– Я и не знала…

– Ты мне надоела, – сказала женщина и вышла из комнаты.

Хуго в точности знал, что это означает, но он был на Марьяниной стороне и не обратил внимания на злость начальницы. Ничего, сказал он себе, найдем место получше.

Прошло несколько часов, а Марьяна не заходила в чулан.

Под утро, разбитая и униженная, она открыла чулан и сказала:

– Меня уволили.

– Ты тут натерпелась более чем достаточно.

– Я не знаю, что делать.

Было понятно, что, несмотря на потрясение, она осознает всю тяжесть своего положения.

– Я готов идти с тобой куда угодно.

– Дорогой мой, не забывай, что ты еврей.

– Разве по мне видно?

– Сразу нет, но у людей злые глаза, и они очень быстро догадаются. Я целый день думала, что делать. Мне пришло в голову попросить свою подругу Нашу, которая здесь работает, чтобы она за тобой присмотрела, пока я не найду какое-нибудь прибежище.

– И я не пойду с тобой?

– Миленький мой, я очень тебя люблю, но ты не можешь слоняться вместе со мной при свете дня. Тебя просто убьют. Евреев убивают безо всякой жалости. Наша добрая женщина, моего возраста. Она не похожа на меня, не такая чувствительная, каждый свой шаг рассчитывает.

– И она не выдаст меня?

– Боже упаси. Она очень добрая женщина. Ее дедушка был священником.

– Я боюсь, – вырвалось у него против воли.

– Не бойся. Я поговорю с Нашей. Это только на время, пока я не найду подходящего места. Я поклялась твоей матери беречь тебя и сдержу свое обещание при любых условиях. Иди ко мне, я тебя поцелую. А теперь ты поцелуй меня, только крепко. Мы всегда будем вместе, – сказала она и тут же заперла чулан.

28

Внезапно Хуго почувствовал, что надвигается опасность. Он проверил лаз наружу, о котором говорила Марьяна, и хорошо сделал, потому что там было полно досок и тряпок. Когда он прочистил лаз, то с легкостью прополз сквозь него и сразу очутился возле дровяного сарая. Мысль о том, что в крайнем случае он сможет бежать, порадовала его, и он уселся и написал в тетрадке:

Дорогая мама!

Марьяну выгнали с работы, и она собирается передать меня своей подруге Наше. Здесь люди не относятся друг к другу по-доброму. Каждый требует от другого невозможного. Но ты не волнуйся, это не направлено против меня. Марьяну уволили из-за того, что она пила, и она на самом деле много пьет. Марьяна пообещала мне, что она поищет место, где есть укрытие. Я уверен, что она так и сделает. Не скрою от тебя, бывают дни, когда мне страшно. В душе я знаю, что большинство страхов напрасные. Все, что меня здесь окружает, занимает мое внимание, и я забываю об опасностях. Большую часть времени я занят подслушиванием и попытками разобраться в услышанном. От этих догадок, скажу тебе честно, большого толку нет. Я чувствую, что меняюсь. Марьяна говорит, что я взрослею. Мне трудно понять, что происходит в моем теле. Кажется, я подрос. Несколько дней назад мне пришла в голову мысль, от которой мне трудно избавиться: что такого плохого сделали евреи, что все преследуют их? Почему они должны прятаться в укрытиях? Марьяна говорит, что евреи более деликатные, и это тоже мне непонятно. Из-за деликатности преследуют их? Ты и папа всегда говорили мне: „Люди есть люди, нет между ними никакой разницы, те же мысли и те же страдания“.

Дома мы ни разу не говорили о том, что значит быть евреем. Что в нас есть такого, что делает нас врагами прочих людей? Уже не раз я слышал, как здесь говорят: „Евреи – это опасность для мира, и их нужно уничтожить“. Я также слышал, как один из Марьяниных гостей говорил: „Эта наша война не против поляков и не против русских, а против евреев“. Такие мнения не способствуют поднятию моего настроения. Я надеюсь, что эти злобные планы не осуществятся. Я все время думаю о вас.

Хуго

На следующий день дверь чулана открылась, на пороге стояла Марьяна, а рядом с ней другая женщина.

– Это Хуго, – представила его Марьяна.

Хуго поднялся на ноги, раз уж его показали и не оставили ему иного выбора, кроме признания в том, что он тут прячется.

– Это моя подруга Наша. Теперь Наша будет твоим новым другом. Она присмотрит за тобой и побеспокоится о том, чтобы ты не голодал. Как только я устроюсь, сразу приду забрать тебя. Я тебя не забуду, мой миленький. Нравится он тебе? – обратилась она к Наше.

– Очень.

– Он не только милый и симпатичный, но еще и умненький.

– Как все евреи, – хихикнула Наша тонким приглушенным голосом.

– Наша умеет хранить секреты, можешь на нее положиться. Ее дедушка был священником.

– Не напоминай мне об этом.

– Я оставляю свои вещи у тебя, миленький. Как найду подходящий вариант, приду тебя забрать.

С каждой минутой Хуго все больше цепенел. Слова, которые он собирался сказать, вылетели из головы. Наконец он спросил:

– Куда ты идешь?

– Бог его знает.

– Береги себя, – сказал он, и слезы залили его лицо.

– Не плачь, миленький, – Марьяна притянула его к себе и обняла. – Ты герой, ты смелый. Герои не плачут. Герои говорят: Марьяне надо уйти, но она скоро вернется. А ты еще влюбишься в Нашу и не захочешь уходить со мной.

На первый взгляд трудно было оценить свойства новой женщины, но он сразу разглядел, что она более ухоженная по сравнению с Марьяной.

– До самого скорого свидания! – сказала Марьяна и поцеловала его в лицо. Этим и завершилась церемония передачи.

Хуго сидел на своем месте и плакал. Наплакавшись вдоволь, он уснул и не услышал, как дверь чулана открылась и снова появилась Наша.

– Я принесла тебе суп и котлеты.

– Спасибо, – Хуго поспешил встать.

– Спал?

– Да.

– Тебя звать Хуго, верно?

– Верно.

– Это особенное имя. В первый раз такое слышу.

– В моем классе был еще один мальчик по имени Ху го.

– Это еврейское имя.

– Наверное, я не знаю.

Наша внимательно смотрела на него, и Хуго чувствовал, она его изучает.

– Как тебе тут в чулане? Не холодно?

– Теперь уже нет. Весна ведь, правда?

– И не скучно тебе?

– Я размышляю или фантазирую, – не стал скрывать он.