Исповедь свекрови, или Урок Парацельса - Вера Колочкова Страница 24

— Давайте будем чай пить! — всколыхнула веселым призывом конфузливое пространство Лада. — А к чаю у меня яблочная шарлотка, между прочим! По рецепту Александры Борисовны!

— А что, это какой-то особенный рецепт, да? — хмыкнув, пожала плечами Эля. — Вроде ты сто раз ее делала, насобачилась уже…

— Ну, мам… — быстро глянула на мать Лада, чуть покраснев. — Вечно ты… Где тебя не спрашивают…

— А что я такого сказала?

— Ничего. Помоги лучше тарелки собрать…

Худо-бедно, справились и с чаем, и с шарлоткой. Слава богу, можно отваливать. Дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?

Загрузились в одно такси — ее должны были высадить по пути около дома. Вадим Петрович сел рядом с водителем, они с Элей устроились на заднем сиденье. Половину дороги ехали молча, потом в Эле заколобродил, наверное, выпитый «на посошок» бокал шампанского. А может, она спохватилась, что мало информации получила…

— Слушай, Саш… — резко наклонившись к ее уху, обдала лицо смесью духов с нотками благородного перегара, — слушай, я забыла спросить… Про Леву с Ариной… Кто-нибудь из них на развод уже подал? Не знаешь? А то Арина Ладке ничего не говорит, молчит, как партизан… И Лева тоже… Когда у них там назначено?

— Я не знаю, Эля.

— Да прям… Знаешь, только говорить не хочешь. За Леву боишься, что ли? Да не обидим мы твоего Леву, не бойся!

— Я не боюсь. И еще я не помню, когда мы перешли на «ты».

— Извини. Как-то само собой получилось. А что, на «ты» нельзя, да?

— Можно. Теперь уже все можно.

— Так и я про то ж… Свои ж люди… Так все-таки, Саш, как там с разводом? Хоть примерно — когда?

— Эль, правда, не знаю, — повторила твердо, отвернувшись к окну. — Это же только их дело, пойми.

— Чье дело?

— Ну… Левы и Арины.

— А с Ладкой тогда как? Ладка — не его дело?

— Эль… — обернулся с переднего сиденья Вадим Петрович. — Сиди тихо, а? Выпила, так не выступай…

Хорошо, что об эту пору в городе пробок не бывает. Да еще и под светофорную «зеленую» дорожку попали — в два счета приехали. Попрощалась второпях, выскочила на свободу — хорошо…

Только открыла дверь, заверещал в кармане мобильник. Глянула на дисплей — Лева.

— Мам… Ты в порядке?

— А что такое, сынок?

— Ну… У тебя вид был такой… Будто тебя, как морковку на грядке, по самую маковку окучили.

— Лева, ну что ты говоришь… А вообще да, ты прав. Окучили. По самую маковку. Послушай, сынок…

— Мам, не надо, ладно? Я потому и звоню, чтобы ты… В общем, не бери в голову. Ничего не бери, что слышала, что видела. Давай так договоримся — я сам знаю, как мне в этом жить, ладно? Я ж не дурак, мам. А в следующие выходные я Гришку заберу и мы к тебе приедем… Проведем вместе выходные, тогда и поговорим обо всем, лады?

— Лады, Лева.

— Даешь слово не перекатывать в голове масло? Ну, такие люди, что ж…

— Да, Лев, даю слово. Спокойной ночи, сынок.

— Спокойной ночи, мам…

Хорошее пожелание — спокойной ночи. Попробуй обрети покой, когда и масло в голове перекатывается, и мысли пчелиным роем жужжат. Сплетаются беспокойством, досадой, вопросами без ответов.

Сынок ты мой, сынок. Что ж они, эти девки, таскают тебя, как щенка-несмышленыша за ухо? Одна кричит — уйди, не люблю! Другая — сиди на месте, замуж хочу! И меня, старую собаку, вместе с тобой за уши таскают… Что с нами не так, сынок?

Может, нельзя поклоняться его величеству долгу? Хотя бы с Ариной тогда… Забеременела, мол, — твое дело, бабское? Чтобы ребенка родить, не обязательно жениться и жить общим гнездом? Да и при разводе тоже… Разлюбила, и ладно, и бог с тобой. Пилюлю проглочу, но гнездо тебе фиг оставлю, оно на кровные мамкины-папкины куплено. А ты, Ладушка? Ты, стало быть, замуж хочешь? Так можно тебе наобещать с три короба и не сдержать обещаний, тянуть со свадьбой годами… Многие так и живут, так и тянут. Может, хитрость и эгоизм намного честнее долга?

Нет, нет… Что за мысли глупые. Подумаешь, развод. Подумаешь, гнездо потерянное. Главное, все живы и здоровы. А еще главное — Гришеньку в следующий выходной отдадут…

Спать надо. И масло в голове не перекатывать. Обещала же.

* * *

— …Мам, я Гришку забрал, мы едем! Ты ждешь?

— Господи, Лева, ты еще спрашиваешь! Жду, конечно! С утра жду!

Нажала на кнопку отбоя, бросилась к духовке — пирог пора вынимать. И вовремя! Пока мальчишки едут, он отойдет под полотенцем. Как тетя Лида говаривала — «отмяклый» будет. А запах на кухне — м-м-м… Не бывает ничего вкуснее и сытнее горячего хлебного духа! Надо еще чаю свежего успеть заварить… И в гостиной накрыть стол, а не на кухне! Праздник же, внук будет весь день гостить!

Глянула в окно — Левина машина во двор въехала! Вон Гришенька с заднего сиденья выскочил! А с переднего сиденья… О господи, Лада. Зачем он Ладу-то с собой приволок? Сегодня же выходной, отцовский день… И ее день, бабушкин…

Звонок в дверь. Какой требовательный! Да бог с ней, с Ладой, в конце концов! Скорее, скорее — обнять Гришеньку!

Распахнула дверь, распахнула объятия. Гришенька прыгнул в руки, прижала его к себе, а после взглянула в сладкое лицо Лады, чувствуя, как примешивается к радости досада — как ложка дегтя в бочку с медом. Неужели у девушки совсем такта нет, неужели не понимает интимной стороны происходящего? Неужели придется целый день вот так, под приглядом? И без того внука отдают редко…

— Ой, как у вас выпечкой вкусно пахнет, Александра Борисовна! Это что, пирог, да? Или булочки?

— Это пирог с курицей, Лада. Курник называется.

— Ой, как здорово! Рецептик дадите?

— Да какой рецептик… Все очень просто… Здравствуй, Гришенька! Здравствуй, мой хороший! Как же я по тебе соскучилась, милый!

— И я тоже по тебе скучал, ба…

Лада осторожно переступила через порог, быстро огляделась. Ну да, она ж тут впервые… Лева по-хозяйски подтолкнул Сашу в сторону гостиной, глянул на нее удивленно — чего ты, мам, скуксилась? Ну, Лада… Куда ее девать-то, мол, пусть уж присутствует?

Саша чуть вздохнула, чуть улыбнулась, чуть подняла брови вверх. Дала сыну понять — не прав… Ребенку же общение с бабушкой и отцом нужно, а не с чужой тетей. Пусть и пока — с чужой. Зачем превращать молитву в фарс? Хотя, может, это она не права… Категорически не права. Эгоистически не права. Но все равно — Гришеньку жалко, он же не привык еще к этим внутрисемейным дислокациям…

Ладно. Будем принимать ситуацию как она есть, куда денешься. Моем руки, идем есть пирог. Все вместе. В гостиную.

— Бабушка, а я уже смотри как умею! Р-р-р-р! — вытаращив глазки, звонко прорычал Гришенька.