Танцовщица из Хивы, или История простодушной - Бибиш Страница 24

Или:

— Ты, никудышная, я буду спать с твоим мужем!

Оскорбляли меня, унижали всячески, но я молчала и об этих звонках Кадыру не говорила. Все глотала.

Кадыр был партийным, и мы по местным понятиям жили еще не очень богато. Но своим любовницам он многим построил дома, его многие женщины использовали (когда он был директором кирпичного завода). И по отношению к родственникам тоже очень щедрым был.

Не могу сказать, плохой он или хороший. Если бы не моя болезнь, мы совсем нормально жили бы.

Что поделаешь, Бибиш, такая у меня судьба!

* * *

На этом она рассказ свой закончила. Я только подумала: сколько же приходится женщинам терпеть!

Еще могу добавить к этой истории вот что. Когда свекор заболел раком, Рая за ним преданно ухаживала. Тогда он уже никому больше не был нужен. Так и умер у нее на руках.

Свекрови своей я благодарна, она меня многому научила: как общаться с людьми, как всегда быть доброжелательной, не завидовать никому, лечиться по народной медицине, одеваться со вкусом, а то я, как светофор, вечно аляписто одетая ходила; с кем как нужно разговаривать, как принимать гостей… Я благодарю Бога, что у меня есть такая хорошая свекровь. Я ее всегда зову мамой.

А по поводу приготовления пищи что хочу написать. У нас, в принципе, до замужества все девочки уже должны уметь готовить пищу. Когда мама меня заставляла что-нибудь приготовить или помогать ей по дому, я всегда убегала играть на улицу. А когда она ругала меня, говорила, что я должна тоже все уметь, что мне в жизни это пригодится, — не слушала ее. Помню, как она меня гоняла, веником била, а когда я однажды криво скатала лепешку, она выхватила скалку из моих рук и по пальцам ударила. Но все было напрасно: я ничего не хотела делать по дому. Вместо этого всегда или читала книги, или танцевала.

Так меня готовить никто и не научил. Когда поступила в педучилище, некоторое время жила у бабушки, маминой мамы. У нее было четыре сына, и значит — четыре снохи. У нас, когда в семье есть сноха, дома все остальные отдыхают — золовки, внучки. Вот эти четыре снохи и кормили меня. Помню, они, бедные, утром встают, убирают, подметают, варят еду, за коровами смотрят (восемь коров было), за курами. И за мужьями ухаживают. И детей воспитывают.

Как-то из-за этих коров у меня целая история вышла. Одна сноха доила коров два раза в день. Утром рано и вечером поздно. После дойки приносила ведро, полное молока, и всегда вешала его в одном и том же месте и покрывала ведро марлей, чтобы насекомые не попали в молоко.

А я каждый день рано утром вставала, пока все спят, ведро опускала вниз, марлю снимала, совала все пять пальцев в молоко и облизывала свои пальцы: там за ночь густые-густые сливки получались. Каждый день я воровала сливки из ведра. Бедная сноха говорит:

— Слушайте, у коров молоко раньше было хорошее, а последнее время никак не могу сбить масло, не получается. Может быть, другие корма им нужны, даже не знаю, что делать?

А другие снохи отвечают:

— Да нет, с кормами, с травой все нормально, мы вовремя кормим, вовремя убираем. Может, коровы просто болеют?

Никому в голову не пришло, что это я снимаю самое вкусное лакомство, пока один из моих дядей не обнаружил меня, когда вышел в туалет. Он здорово меня отлупил и потом сказал:

— Больше так не делай, у нас тоже есть рот, и мы тоже хотим кушать!

Эти слова для меня на всю жизнь уроком стали.

Моя бабушка имела привычку во время завтрака, обеда, ужина в рот смотреть. Это меня раздражало. Теперь, если кто-то со мной рядом сидит и кушает — гости или кто угодно, — я никогда не смотрю им в рот: пусть кушают сколько хотят!

Но вернемся к моему замужеству. Однажды мы с Икрамом вместе пошли на базар. У них есть очень большой колхозный рынок, а рядом вещевой рынок. Икрам хотел мне все это показать. В конце зашли купить фрукты.

Там что хочешь — все есть, и все дешевле, чем в России. Здесь, в России, космические цены ка фрукты и овощи. А у меня сколько-то своих денег было: муж давал, и на свадьбе люди тоже кидали деньги мне на голову. И теперь я решила их потратить. В это время Икрам остановился с кем-то поговорить, а я пошла по фруктовым рядам. Иду, ищу, где самые дешевые, а значит, и самые плохие яблоки, гранаты. Поторопилась и купила, не помню сколько, наверное килограмма три. Это моя первая покупка была в качестве жены. Вот Икрам подходит ко мне и спрашивает:

— Ну, дорогая, что ты купила? Давай-ка посмотрим, чего вкусненького в сумке, — открыл сумку, заглянул и сразу расстроился: — Зачем такие гнилые купила? Дай мне сумку, чтобы мои родители этого не увидели, а то скажут: «На помойке копались, что ли?!» — Он взял из моих рук сумку и выкинул все фрукты в помойку. Потом подошел ко мне и сказал: — Есть такая пословица: «Скупой платит дважды». Так что всегда покупай только хорошие фрукты, хорошие вещи, мы не для того живем, чтобы кушать гнилое и тухлое.

Мне так жалко было, что он выкинул фрукты, потому что я всю свою сознательную жизнь, и в детстве, и в юности, кушала только такие дешевые, подгнившие фрукты, ведь папа не успевал нас накормить. Нас девять детей было, попробуй накорми всех дорогими фруктами. А одеть? Сколько надо было денег иметь отцу моему? Ведь он один работал в семье.

Икрам снова купил фрукты — хорошие, большие, не гнилые, а мне очень неловко было. Так мы и вернулись с колхозного рынка.

Я потом до такой степени привыкла кушать гранаты, что мне мешками их Икрам покупал.

Однажды родственники спросили у свекра:

— Ну, как ваша невестка, привыкает к городской жизни? Вы довольны или она с фокусами, непослушная? Или, может, невоспитанная? Как вы оцениваете ее?

— Привыкает, и мы тоже к ней привыкаем. Жалоб пока нет, все нормально. Вот только она кушает очень много гранатов, приходится покупать мешками, — он засмеялся, — так что, если такими темпами будет идти дальше, нашей зарплаты не хватит. Ну, на здоровье, если хочет, пусть кушает, ради Бога!

И все после этих слов смеялись.

Жили мы очень хорошо, дружно. Меня устроили на работу в узбекскую школу учительницей начальных классов. Свекор все время говорил:

— Если бы она умела говорить по-русски, я мог бы устроить ее в детский садик методистом. Жаль, что она не может разговаривать по-русски.

Дома они всегда по-русски общались. Только иногда по-узбекски, это когда приходили родственники отца. А я все время слушала их и только кивала головой.

Однажды за столом сидим — Икрам, мама и я, в то время я что-то быстро говорила, не помню что, а Икрам меня останавливает по-русски:

— А ты не гони!

Я молчу. Хотела показать, что все понимаю. Через некоторое время встала, пошла в зал и на полке нашла русско-узбекский словарь. Думаю, что значит «негони»? Пролистала весь словарь и нигде не нашла этого слова — «негони». Оказывается, это просто такое иносказание!