Вертикаль жизни. Книга 2. Несбывшиеся надежды - Семен Малков Страница 24

По торжественному случаю Алексей Федорович, умывшись и причесавшись, надел парадный офицерский мундир с капитанскими погонами, и таким иконостасом правительственных наград, что в деревенской горнице, казалось, стало светлее от сияния орденов и медалей.

— Я ведь, считай, всю Отечественную прошел. Исключая лишь то время, когда в госпиталях валялся после ранений, — охотно рассказывал он Артёму, когда приняв грамм по триста под соленые рыжики и квашеную капу-стку, они сидели в ожидании домашнего жаркого из крольчатины. — Довелось и отступать, и гнать фашиста с нашей земли, и пол-Европы прошагать, освобождая поляков, чехов и братьев-болгар. Вон как, — ткнул себя в грудь, — меня разукрасили.

— А что толку от твоих наград? — сердито осадила его Шура. — Лучше бы денег больше платили. На еду хватает лишь потому, что живем в деревне. А одеться не на что. Дети ходят разутые и раздетые.

— Ну вот, опять заладила. Гостя бы постеснялась, — добродушно пожурил ее Алексей Федорович. — Страна еще переживает послевоенную разруху. Это временные трудности.

— Этих временных трудностей нам хватит до конца дней, — проворчала Шура. — Хорошо бы хоть дети дождались лучшей жизни.

— Так ведь Хрущев обещал, что уже в 80-м у нас будет коммунизм, — шутливо успокоил ее муж. — Так что, напрасно беспокоишься. Ждать-то осталось всего чуток.

— Я этими обещаниями сыта по горло. Наш отец, — сказала она, обращаясь к Артёму, — организовал колхоз в родной деревне и тоже всем обещал, что скоро построят коммунизм. Он умер в нищете, и все по-прежнему бедствуют. А вы как думаете, Артём? По-моему, дурят нам головы...

— Мне кажется, лучше жить с верой. И, главное, хорошо делать свое дело, — уклонился от прямого ответа Артём. — Тогда и жизнь наладится. Давайте за это выпьем!

Не успели они выйти из-за стола, как пришла тетя Маня с дочкой-школьницей и маленьким сыном. На столе вновь появилась выпивка, деревенские закуски, и праздник в честь Вариного приезда продолжался. Простые и душевные люди, они очень ее любили. Эти несколько дней пролетели быстро. Они с Варей и ее сестрами много гуляли, любовались сельскими окрестностями, дышали чистым лесным воздухом. Правда, и пили слишком много, но несмотря на это, им удалось хорошо отдохнуть.

* * *

Оставалась всего неделя до регистрации брака, когда снова возникли осложнения. Стараясь избежать противодействия, Артём не оповещал об этом своих родных, решив поставить перед фактом. Но ничего не вышло. Началось с того, что его пригласила к себе Лёля.

— Братик, для тебя есть очень важная новость, — сказала она, позвонив утром ему на работу. — Ты можешь заехать ко мне по дороге домой?

— Сразу не смогу. У меня встреча с академиком, согласившимся войти в наш ученый совет, — ответил Артём. Ты лучше сообщи мне эту новость по телефону.

— Это не телефонный разговор. Это касается твоей дальнейшей судьбы.

— Тогда, если можно, я заеду к восьми, — предложил Артём. — Тебя устроит?

«Наверное, затеяла очередное сватовство. Надо было сказать, что женюсь на Варе», — подумал он, поднимаясь в лифте на пятый этаж дома, в котором жила сестра. Но то, что он услышал от Лёли, повергло его в изумление.

— Вчера здесь была Надя и просила передать, что горько обо всем сожалеет, — сообщила она таким тоном, словно собиралась осчастливить брата, — Предлагает восстановить вашу семью, если ты на это согласен.

— С чего это вдруг? У нее же был архитектор, — удивился Артём. — Значит, и с ним ничего, не вышло... Но зачем ей я? Она же высоко метит!

— Надя говорит, что готова порвать с этим... Сергеем. Ее прельщало стать супругой видного московского чиновника, но она не испытывает к нему того, что к тебе, отцу ее ребенка, — объяснила Лёля.— С тобой рассталась лишь потому, что не хотела, чтобы Анечка испытывала лишения.

— А сейчас у нее обо мне уже другое мнение? Потому, что стал кандидатом наук? — недоверчиво усмехнулся Артём. — Для Надежды — это не тот масштаб. Тут что-то не так.

— Надя говорит, что была у тебя на работе, и на нее произвело впечатление, какой у тебя там авторитет. Она и не думала, — Лёля одобрительно посмотрела на брата, — .что ты так быстро войдешь в руководство института.

— А что она там делала? — возмутился Артём.

— Была в бухгалтерии, узнавала, сколько ты сейчас получаешь, — ответила Лёля. — Ей порекомендовали подать на алименты.

Артём нахмурился. Эта новость его покоробила.

— Зачем? Я всегда даю ей на Анечку больше, чем положено. Неужели не понимает, что сотрудники теперь плохо обо мне подумают?

— Вот Надя и говорит, что можно обойтись без этого. Если вновь сойдетесь. Ради вашего общего блага и счастья дочери, — явно сочувствуя этой идее, сказала Лёля. — Соглашайся, Тёма! С такой женой поднимешься еще выше. Ты любишь Анечку, а она мечтает, чтобы вы снова были вместе.

— Да, я очень люблю дочь, но не Надю. И она любит не меня, а того цыгана, который ее бросил. Ты, что же, — упрекнул он сестру, — хочешь, чтобы мы с ней заключили фальшивый компромисс? Считаешь, это сделает нас счастливыми?

— Вся наша жизнь состоит из компромиссов, — убежденно ответила Лёля. — Только они создают прочный фундамент и сохраняют брак. Любовные страсти проходят, но остаются взаимное уважение и общее стремление достичь успеха в жизни. Не упускай шанс восстановить свою семью!

Возникла напряженная пауза. Артём пытался справиться с бурей, бушевавшей в его душе. Слова сестры заставили его вновь испытать всю горечь крушения первого брака и разлуки с дочкой.

— Не желаю даже говорить на эту тему. Никогда не прощу ей предательства! — решительно заявил он сестре. — Подумай, на что ты меня толкаешь? Чтобы снова лег с ней в постель после всего, что она вытворяла, чтобы вновь сошелся с женщиной, которая меня не любит!

— Да любит она тебя! Неужто ты сам этого не видишь? — возразила Лёля. — Стала бы она приглашать тебя с Варей и по полчаса болтать с тобой по телефону, если бы любила этого цыгана? — Артём промолчал, и она поддала жару. — Да ты ей на дух был бы не нужен! Поэтому верю, что у вас все получится. А матери своего ребенка стоит простить ошибки, в которых она раскаивается. Ради детей всем жертвуют, а не только оскорбленным самолюбием! — аргументы были столь вескими, что Артём растерялся и не сразу нашел контрдоводы. Понимая это, Лёля усилила нажим: — Сейчас, когда тебе светит научная карьера, особенно важна помощь умной жены, умеющей в качестве хозяйки принять нужных людей и добиться их расположения, — продолжала она. — А Надя это умеет.

— И все же, — наконец, вышел из шока Артём, — я не смогу снова жить с Надей. Умерло у меня к ней здесь, — он ткнул себя в грудь, — чувство. А может быть, оно и не было таким сильным, как... к Варе.

— Причем тут Варя, когда речь идет о счастье твоей дочери? — раздраженно перебила Лёля. — Люди жизнь готовы за это отдать!